Наверное, потому, что идея бессмертия сама по себе неутешительна. Идея бессмертия недостаточна. Надо сначала поставить сверхзадачу, а потом думать о сверхчеловеке. Потому что бессмертие приводит к струльдбругу, как он рисовался Свифту. Это сейчас мне хочется думать, что если я проживу 120 лет, мне всё время будет хватать идей, каких-то замечательных замыслов. А может, мне надоест до смерти?
Кстати говоря, великий мультипликатор Шварцман, сказал когда-то: «Еврейское пожелание «До 120 лет!» больше похоже на проклятие». Я поздравлял его со 100-летием, и он сказал: «Да, многие хотели бы быть на моем месте. Уверяю вас, ничего хорошего». Это как сказано у Леси Украинки: «Сон, говорят, есть Божий дар. Нет!— часто кара Божья». Иногда сон, а иногда жизнь — это Божья кара.
И поэтому вечная жизнь, бессмертие имеет смысл тогда, когда вы перерождаетесь, когда вы меняетесь, когда у вас есть некие метаморфические способности. А если их нет, то грех и мечтать об этом, грех надеяться. Помните, когда-то пьеса Карела Чапека «Средство Макропулоса» заканчивалась золотыми словами: «Ха-ха-ха, конец бессмертию!». А уж зачем нужно бессмертие советскому человеку, я совсем не понимаю.
