Ну нет! Ну, так-то уж давайте всё-таки буквально это не толковать. Хотя и об этом тоже. Лучшее, что написано о Лоуренсе Аравийском, на мой взгляд, это не сценарий этого фильма, а очерк Марка Алданова. Но видите, в чем история? Ну, конечно, не победа Востока над Западом, а скорее такое киплингианское взаимное обогащение, слияние.

Видите ли, это сложная тема, но британское отношение к Востоку гораздо шире, чем колониалистское. Вот о Моэме много вопросов — ну, в связи с тем, что я «Эшендена» упоминал, его цикл, и так далее. Это не просто колонизация, это не презрение колонизатора, это не высокомерие. Это даже не конфликт технократической культуры с культурой, так сказать (чтобы не употреблять…

Он меня зацепил приключениями жанра, тем, что картина начинается как триллер, превращается в мелодраму, потом — в высокую пародию, наконец — в комедию, потом — в боевик, а заканчивается как мистерия. Гениальный фильм! И потом, он очень умный всё-таки. Многие заключённые там мысли для меня важны. Это не то, что все мы можем сказать: «Не надо жалеть уродов!» — а та же мысль, которая мне очень дорога в «Носе» Акутагавы (в переводе Стругацкого): иногда уродство бывает очень глубоким посланием к нам, которого мы не понимаем.

Жижек — он же не кинокритик, Жижек использует кино, отталкиваясь от него, чтобы построить свои концепции. Концепции он строит блистательно, к реальности они никакого отношения не имеют, к самому Жижеку тоже. Ну, они имеют к нему не большее отношение, чем выдуваемый им мыльный пузырь. Этот пузырь наполнен его выдохом, но ничего о Жижеке он нам не говорит. Было бы интересно, если бы Жижек написал автобиографию. Но вообще он мне кажется гениальным манипулятором и великолепным имитатором, замечательным создателем абстрактных конструкций, похожих на облака. Но совершенно невозможно к этому относиться всерьез, простите меня.

Что касается «Шоссе в никуда», то, по-моему, это блестящий…

Ну а кто вам сказал, что надо его понимать? Понимать совершенно необязательно. Видите ли, тут Линч… Конечно, про него должна бы рассказывать Настя Яценко, хорошая моя ученица и большой по нему специалист. У нас была, кстати, её лекция в «Прямой речи», довольно занятная.

Понимаете, особенность Линча в том, что как режиссёр он же тоже фабулы не создаёт, он создаёт среды — как Россия, которая производит не продукты, а среды. Он создаёт такие хронотопы. Вот «Твин Пикс» — самое знаменитое его создание — это развитие идей «Синего бархата», в котором он исследовал тайный ад провинциального города. Ну, помните это ухо в траве? «Blue Velvet» — это как раз очень наглядная картина. Он такой хронотоп…

Линч вообще больше любит таких, знаете, фриков. Нет, красавицы ему тоже нравятся, но самые его любимые персонажи — это такие карлики странные, которые говорят: «I am the arm!», еще говорят это задом наперед… Ой, как я люблю этот эпизод! Вообще, «Твин Пикс: Огонь, иди со мной» — самый мой любимый фильм Дэвида Линча, самый страшный. Там есть эпизоды — особенно когда Лора Палмер входит в картину,— по страшности не имеющие себе равных. Только идиоты могли провалить эту картину в Каннах, я ее сколько пересматриваю, столько дрожу. Мне очень понравился — я не знаю, апокриф это, или правда — диалог, когда Дэвиду Линчу кто-то говорит: «Дэвид, есть хороший врач, он может справиться с твоей шизофренией». Он…

Ну, вы правы, что это отчасти история ревности. На самом деле это о том, что всякая любовь — это шоссе в никуда, что женщина — это всегда путь в никуда, что вы никогда не знаете, что там находится. Ну, отчасти «Дом листьев» об этом же — о том, что в другом человеке всегда есть бездны, о которых вы не знаете.

Видите ли, новый роман Сорокина только что дочитан и здесь передо мной лежит. Он понравился мне меньше «Метели». «Метель» была гораздо лиричнее и как-то пронзительнее. А в общем и целом, чтобы свои впечатления как-то уложить, мне понадобится, я думаю, еще какое-то время.

Андрей Архангельский предложил когда-то вместо «Сорокин написал новый роман» говорить «Сорокин написал еще один роман». Действительно, варьируются все прежние темы, не меняется манера, даже лексика. Есть совершенно пронзительные куски.

Мало кто, как Сорокин, умеет, подобно Линчу в «Человеке-слоне», заставить полюбить монстров. Уж эти так называемые бути, мутанты — на что они уродливые и даже…