О чём фильм Дэвида Линча «Шоссе в никуда»?

Жижек — он же не кинокритик, Жижек использует кино, отталкиваясь от него, чтобы построить свои концепции. Концепции он строит блистательно, к реальности они никакого отношения не имеют, к самому Жижеку тоже. Ну, они имеют к нему не большее отношение, чем выдуваемый им мыльный пузырь. Этот пузырь наполнен его выдохом, но ничего о Жижеке он нам не говорит. Было бы интересно, если бы Жижек написал автобиографию. Но вообще он мне кажется гениальным манипулятором и великолепным имитатором, замечательным создателем абстрактных конструкций, похожих на облака. Но совершенно невозможно к этому относиться всерьез, простите меня.

Что касается «Шоссе в никуда», то, по-моему, это блестящий…

Видите ли, новый роман Сорокина только что дочитан и здесь передо мной лежит. Он понравился мне меньше «Метели». «Метель» была гораздо лиричнее и как-то пронзительнее. А в общем и целом, чтобы свои впечатления как-то уложить, мне понадобится, я думаю, еще какое-то время.

Андрей Архангельский предложил когда-то вместо «Сорокин написал новый роман» говорить «Сорокин написал еще один роман». Действительно, варьируются все прежние темы, не меняется манера, даже лексика. Есть совершенно пронзительные куски.

Мало кто, как Сорокин, умеет, подобно Линчу в «Человеке-слоне», заставить полюбить монстров. Уж эти так называемые бути, мутанты — на что они уродливые и даже…

Или «Дикие детективы», как ее тоже называют, «Savage detectives». Это замечательная книжка про молодых поэтов, объединенных дружбой и влюбленностью. Но, как всегда у Боланьо, это много подвешенных, распадающихся разных сюжетов триллерных, каждый из которых мог бы быть полноценным триллером. Атмосферу ужаса они создают именно своей неопределенностью, недоразвитостью. Ведь это Боланьо первым сделал в «2666» то, что мы сегодня видим как главный жанр триллера – например, в «Думаю, как все закончить» Кауфмана или в моем любимом фильме «Оставь мир позади», когда сам распад сюжета, отсутствие в нем логических связей становится главным фактором страха.

У Боланьо в «2666» множество…

«Дом листьев» Данилевского — где дом представлен как такое архетипическое пространство. Вообще тема дома, дома как такого пространства внутреннего «я», перенесенного, как бы объективированного во внешнюю реальность,— это почти везде есть. Возьмите у Чехова, «Моя жизнь», там, где этот отец-архитектор строит эти уродливые домишки, всегда от печки их лепит до гостиной, да много таких тем. Самый большой клаустрофоб в русской литературе — это, конечно, Чехов, потому что у него темы дома нет вообще, она ему ненавистна, он видит в нем замкнутое помещение, и там всегда воняет. Вот в России такая же история.

Но это грустно, конечно. Потом, понимаете, тоже болезненная очень тема — коридор, это,…

Безусловно, Полански. Может быть, потому что Полански более насмешлив, более парадоксален. Вот мы с Данилевским довольно много говорили о Поланском, как ни странно, потому что они оба с Данилевским такие американские поляки, американские европейцы. Да, вот это интересно. Полански мне интересен прежде всего потому, что у него уникальный синтез смешного и страшного. Верховен — хороший режиссер, но далеко не такой изобретательный и далеко не такой, мне кажется, провидческий. Все-таки «Пираты» Поланского предсказали всю гениальную франшизу Вербински, всю моду на пиратов в целом. «Repulsion» («Отвращение») — фильм, который создал модель психологического триллера на ближайшие пятьдесят…

Я не думаю, что это возможно — талантливое кино, пропагандирующее фашистские взгляды. Скажу вам даже больше, что фильм «Триумф воли», который постоянно приводится в пример,— это не талантливое кино, это страшно скучно, кино однообразное, монументальное, обладающее несколькими оригинальными техническими решениями. Но если выступление фюрера элегантно снято снизу, то мне совершенно не важно, насколько элегантно здесь операторское решение. Фильм «Триумф воли» представляется мне одним из самых громких провалов в истории человечества. Я никогда эти три часа не мог досмотреть до конца. Даже при том, что рассматривать уже заспиртованного, обезвреженного скорпиона — это своеобразное…

Если брать фильм, действительно отразивший ситуацию, то это картина «Утоли моя печали» Александра Александрова и Прохорова по александровскому сценарию, первая режиссерская работа Александрова. Я считаю его гениальным сценаристом. Дружил с ним, очень любил его фильмы «Деревня Утка» и «Голубой портрет», ну и «Сто дней после детства» в меньшей степени.

Хотя сам Александров, понимаете, вот он был один из очень немногих гениев, которых я знал, действительно гениальных людей, потому что все, за что бы он ни брался — будь то коллекционирование русского лубка, жизнеописание Пушкина-лицеиста, жизнеописание Марии Башкирцевой — он как-то удивительно чувствовал дух молодости, он…

Видите ли, Муратова и Герман любили снимать непрофессионалов. А Русланова плюс к своей поразительной органике и внешности была еще и профессионал. Это очень редкий случай, когда человек выглядит абсолютно как типаж из народа, при этом красив, при этом органичен безупречно, и при этом умеет быть всяким.

Вы себе не представляете, человеком какой пластики была Русланова. В те немногие разы, что я с ней говорил, она умела так превращаться! Вот сейчас она с вами изображает детдомовку, потом она изображает Муратову, а через 5 минут она… Я ее спрашиваю: «Как вы играете английскую королеву?», и она показывает:

Уж лучше было б мне батрачкой быть,
Чем королевой, что должна…

Во-первых, «Кабаре» основано на «Берлинской тетради» Ишервуда, и мне кажется, надо этот роман сначала прочесть, а потом уже смотреть «Кабаре», чтобы оценить, какой праздник сделал Боб Фосс из этого скучного романа и что сделала Лайза Миннелли из этой довольно некрасивой, довольно пошлой героиньки. Прогрессирующее безумие немцев объясняется очень просто. Фашизм складывается из двух вещей: из оргии, то есть из радости морального запрета, и из обиды, то есть из гиперкомпенсации моральной уязвленности.

Ну, видите ли, это такая вот интересная особенность Советского Союза (о чем мы тоже, кстати, с Шахназаровым говорили): Советский Союз как наднациональный проект сложный был довольно щеляст, он предоставлял возможности найти нишу. И вот действительно, если у вас по тем или иным причинам остросоциальная картина или эстетская картина, или протестная картина не могла быть снята на «Мосфильме», вы могли её снять в Украине; а если у вас не получалось в Украине, вы могли её снять в Армении, в Азербайджане.

Ну, действительно у меня много друзей из Баку. В частности, Саша Альшванг, ныне проживающему в Штатах. И хотя мы оба в 80-м году были молодыми людьми (ну, Альшвангу — лет девятнадцать, а мне —…