Предпоследняя картина Шьямалана. Там фабула в том, что гомосексуальная пара, воспитывающая девочку, приезжает отдыхать в лес. К ним приходят загадочные четверо – люди разные, они никогда друг друга не знали, но нашли друг друга по таинственным видениям, которые их посещали. Эти видения привели их к этой хижине. Одного из трех герои должны принести в жертву: либо одного из отцов, либо девочку. И тогда они спасут мир. А мир – там телевизор все время показывает то катастрофу, то наводнение – с очевидностью гибнет.

Уже после фильма Шьямалана про Господа и, условно говоря, жену Господа, у меня возникло ощущение, что он в хорошем смысле отвязался, отморозился, что он начал снимать то, что приходит…

С некоторой жанровой неразберихой. Триллер включает в себя и саспенс (пугающее нечто), и боевик (с погоней, ограблениями и драками), и потусторонние, мистические сюжеты, и «джелла» пресловутая итальянская, массу японских сказок о проклятиях. Триллер – это очень широкое понятие, природа страшного до конца не понята. И над ней мало думают. Я прочел все, что на эту тему написано (по крайней мере, в 60-70-е годы, о природе страшного), о природе страха. К сожалению, люди почти тогда не знали единственной вещи, которая действительно страшна. До этого начали додумываться сейчас. Страшно не тогда, когда в сюжете происходят неожиданности. Страшно тогда, когда начинает исчезать логика сюжета, когда…

Или «Дикие детективы», как ее тоже называют, «Savage detectives». Это замечательная книжка про молодых поэтов, объединенных дружбой и влюбленностью. Но, как всегда у Боланьо, это много подвешенных, распадающихся разных сюжетов триллерных, каждый из которых мог бы быть полноценным триллером. Атмосферу ужаса они создают именно своей неопределенностью, недоразвитостью. Ведь это Боланьо первым сделал в «2666» то, что мы сегодня видим как главный жанр триллера – например, в «Думаю, как все закончить» Кауфмана или в моем любимом фильме «Оставь мир позади», когда сам распад сюжета, отсутствие в нем логических связей становится главным фактором страха.

У Боланьо в «2666» множество…