Педагогика

Я всегда рекомендую одно: не заставляйте. Не нужно! Чтение — такой же талант, как музыка. Вы же не заставляете всех слушать Рахманинова, Баха, Голлербаха. Зачем это каждому?

Вот я в Екатеринбурге, в Верхней Пышме в изумительном магазине книги купил себе наконец вожделенный однотомник Нарбута, который больше нигде достать не мог. Стал Нарбута перечитывать. Это, конечно, огромная поэзия, местами гениальная. Потрясающий поэт! В нем столько всего!

Я не знаю — может быть, это во мне тоже говорит какое-то авгурство, какое-то чувство принадлежности к тайному обществу (чувство лестное, ничего не скажешь), но когда начинаешь читать Нарбута, поражаешься, какое там количество…

Нет, это так же редко, как чистый мачо и абсолютная женщина. Помните анекдот про мачо и супермачо? Что такое мачо? Если у него в постели не получилось, он говорит: «Прости, у меня иногда так». А что говорит супермачо? Смотрит на женщину и говорит: «И всегда это у тебя так?»

Прости, Господи. То есть супермачо умеет делать всех виноватыми в своих проблемах. Это крайние случаи — как случаи крайней маскулинности, так и случаи крайней женственности, такого феминистского склада.

Я не думаю, что абсолютный консерватор и абсолютный либерал возможны — сферический либерал в вакууме, в химически чистом виде. Кстати говоря, большинство либералов, которых я знал, были очень…

Понимаете, тема такого, ну если угодно, падения в быт — это тема довольно частая, и я бы не сказал, что трагическая. Потому что вечно оставаться романтиком, таким несколько розоватым, мне кажется, в этом есть какая-то ну не то чтобы инфантильность, но какая-то…

Быт — это, конечно, трагическая проблема, но я не вижу ничего драматического в том, что человек с годами становится менее романтичен. Надо вообще меняться, понимаете? Нужна какая-то дельта. И если бы Ассоль вечно оставалась романтической возлюбленной Грея, если бы она вечно оставалась такой девчонкой, в которой счастье лежит у Грина, «пушистым котенком» (по-моему, очень неудачная формула) — ну как-то скучно было бы. Если бы Наташа…

Знаете, сейчас не время полутонов. Вот мне очень горько об этом говорить. Я сам больше всего в жизни люблю оттенки.

А потом придут оттенки, а потом полутона,
то уменье, та свобода, что лишь зрелости дана.

У Левитанского в «Кинематографе»? Мне кажется, что вообще жизнь прекрасна своей пестротой, полутонами, разнообразием, но сейчас не время полутонов. Почему я и говорю, что, на мой взгляд, очень многих ниш просто не осталось. Ну, скажем, ниша русскоязычного писателя на Украине (или в Украине), по-моему, трещит по швам. Ниша российского интеллигента-оппозиционера, который всё время воздерживается от оценок и говорит, что «правда не здесь и не здесь, а вот…

Ну, жениться — это же не значит любой ценой общаться. Жениться — это значит вместе с единомышленником «стоять спина к спине у мачты, против тысячи вдвоем». Конечно, есть счастливые люди, которые могут обходиться полным одиночеством, могут обходиться без всех. Я — нет. Мне все-таки нужен единоверец, единодумец. И я по природе своей человек не очень склонный к полному одиночеству. Я склонен к одиночеству идеологическому. Мне не нужны союзники, не нужна стая, не нужна клака, но мне нужны друзья, нужна семья, нужно понимание детей. Семья — одно, а команда, секта, орда — совсем другое.

Мне эти чувства очень знакомы, хотя я далеко не так и молод. И мне среди работы над статьей ли, над книгой ли, над стихотворением даже приходится поднимать голову, выглядывать в заснеженный пейзаж за окном и с ужасом думать, чем я занимаюсь. Отчасти то, что происходит с вами,— зимняя депрессия, поскольку март — это вообще время, которое трудно пережить, это время истощения, когда уже… (ну, помните у Пастернака: «Все снег да снег,— терпи и точка»), когда уже невозможно больше терпеть. Зима радует при своем приходе, но когда она задерживается (а задерживается они в России и на общественном уровне, и на природном очень часто), ну, начинает казаться, что все, так будет всегда. Грешным делом, у…

Человейник огромную часть времени… Прав, конечно, Марат Гельман, говоря о том, что сейчас главный вопрос — не в рабочем времени, а в свободном, количество рабочего времени сокращается, свободного экспоненциально увеличивается. Конечно, вопрос сегодня в культуре досуга, потому что работа более или менее минимизируется везде, даже и в третьем мире. Даже, в общем, и в Японии, где вечно был культ фанатичного, трудоголического воспитания, все больше людей не хотят работать или, во всяком случае, не считают работу главным в жизни. Поэтому культура досуга не последний вопрос. Своему досугу безразмерному человейник посвящает все время. Он живет благодаря социальным сетям, благодаря социальным…

Ну вы сравнили! «Одиночество в сети» — это галимый масскульт, простите, а миф о Сизифе — это грандиозный манифест абсурдности существования. Конечно, одиночество — это, в общем, нормальное состояние нормального человека. Для меня одиночество очень тяжело, в общем, невыносимо, но сравнить это с чувством бессмысленности жизни даже близко нельзя.

Одиночество, в общем, мне довольно привычно с детства. Другое дело, что я стараюсь с ним всё-таки как-то бороться и по мере сил этому научился. Я очень люблю, когда вокруг меня люди. Но этих людей должно быть очень немного, назовем это так. Я не хочу иметь много единомышленников. Это было бы для меня тревожным сигналом.

Нет, он, конечно, не ценнее, потому что «нельзя воспитывать щенков посредством драки и пинков»,— сказал Сергей Михалков, но я все-таки думаю, что благотворность умных эпох не следует недооценивать. В свое время Томас Манн в любимом моем произведении «Роман одного романа», я сейчас ссылаюсь на эту цитату, говорит, что времена абсолютного зла, как например, фашизм, нравственно благотворны, они позволяют определиться. Вот больные времена определиться не позволяют, но когда перед тобой бесспорное, абсолютное зло, на фоне которого даже Сталин добро — помните, говорил Черчилль, что «против такого ада, как Гитлер, я буду на стороне Сталина; более того, если против Гитлера будет…

Прочтите рассказ Марины и Серёжи Дяченко «Баскетбол» — и вам всё станет совершенно понятно. Это довольно страшный рассказ, который, кстати говоря, я знаю, психологи клинические рекомендуют людям, одержимым суицидной манией, и он действует. Действительно обжигает нёбо такой глоток. Ну, почему не прочесть? Посмотрите — и у вас, возможно, отпадут некоторые вопросы. Кому долг? Многим долг. Понимаете, вы — палец на Господней руке. С вашей помощью Господь сводит счёты со всяким злом мерзким. Я всё-таки расцениваю смерть как дезертирство. Мне кажется, вообще самоубийство — довольно унизительная вещь.

Понимаете, для этого и была в Советском Союзе придумана система кружков, внешкольного образования, это вообще вечная русская педагогическая утопия. ещё Пушкин писал, что ребенок должен воспитываться вне семьи, потому что семья — то школа рабства. Он имеет в виду рабское разделение ролей в семье, патриархат, а вовсе не то, что в доме есть крепостные. Ребенок учится свободе в компании единомышленников или сверстников. Я со своей стороны считаю, что лицейская компания во многом надломила Пушкина, это была жесткая среда, и травли там хватало,— Кюхельбекеру она просто, по-моему, стоила жизни. Он все свои душевные болезни там приобрел.

Есть люди, которым нельзя воспитываться в коллективе.…

Разные бывают люди. Есть еж, есть лисица, помните, по классификации англичан: лисица знает много маленьких вещей, еж знает одну большую вещь. По мысли сэра Исайи Берлина, Толстой — это классический еж, озабоченный всю жизнь одной проблемой, условно говоря, проблемой жизни и смерти. А вот Достоевский — в больше степени лисица, которая интересуется широким спектром разнообразных проблем. Если вы еж по природе, тогда вам не надо распыляться, а если вы лисица — почему бы и нет. Я вам могу посоветовать, как себя в этой степени определить: пройдите тест Сонди. Это просто очень интересный и смешной опыт. И сам тест смешной. Я вот в Одессе встречался с таким вот психологом-сондианцем, и мы обсудили, что те…

Ну, то есть гадать по руке я умею, я знаю, какая линия что значит. Но мне не требуется гадать по руке, чтобы многое о человеке узнать.  Я обычно студентам говорю, что  я вижу ауру. И они, кстати, щедро пользуются моими предсказательными способностями. Не могу сказать, я и визуально вижу ауру, но человека с его способностями и противоречиями я чувствую довольно живо. И через десять минут разговора я могу сказать, чем ему следует заниматься. И рука здесь совершенно необязательно.

Хотя по руке довольно надежно можно предсказать главную способность человека – есть ли у него талант к зарабатыванию денег или, наоборот, к самопожертвованию и бескорыстию. Есть же почти безошибочный…

Если со школьным — никак. А если травят вас лично, надо изолироваться, надо уходить в другую среду. И я не стану вам говорить вот этой пошлости, что надо поискать в себе причину. Совершенно очевидно, что если вас травят, то всегда неправы все. Если все против одного, то в любом случае неправы все. Это такая практика. Потому что идея, которая превращается в травлю — это по определению ложная и подлая идея.

Но при этом я убедительно прошу всех, подвергающихся буллингу, просто резко, быстро исключать себя из этой ситуации, во-первых, и во-вторых, себя не виноватить. Ну сказал Евтушенко — это тоже зацитированные слова:

И если сотня, воя оголтело,
Кого-то бьет, пусть даже и за…

Понимаете, я вообще считаю, что идеально такое положение, когда ребенок проводит в школе почти, допустим, 12 часов, 12–15, а ночевать приходит домой, где у него есть личное пространство. Если нет, то интернат должен, конечно, давать возможность, как у Пушкина, побыть в отдельной комнате.

Но я готов согласиться с Крапивиным вот в каком отношении. Лицей — это идеальная утопия для получения образования, для формирования личности. Да, нет вопросов. Но, наверное, это не идеальное пространство для формирования будущей личности, будущего человека, потому что почти у всех лицеистов были проблемы с семьей и домом, они с трудом это выстраивали. Или, как я уже говорил, это были такие домашние…

Доказывать, конечно, надо действием. Я вообще против того, чтобы вступать в теоретические дискуссии. Есть огромное количество людей (действительно огромное, я не преувеличиваю свою известность в этом плане), которые набиваются, нарываются на дискуссию со мной. Одни пытаются со мной подискутировать о бытии божьем. Другие пытаются мне доказать, что машина скоро научится писать стихи лучше человека. Третьи пытаются мне доказать, что человек по природе своей эгоист, а религия всего лишь синдром обсессии, обсессивно-компульсивный синдром. Все это заслуживало бы опровержения, но мне так скучно об этом говорить. У меня в таких случаях ответ один: поскольку человек все время пытается…

Вы правы в одном: без опыта страдания нет опыта сострадания. Без опыта одиночества нет опыта общения. Иными словами, если человек в детстве не подвергся буллингу, он, во-первых, скорее всего, мало чего стоит. А во-вторых, вряд ли он может понять, что это такое. Вряд ли он сможет на примере других как-то познакомиться с этим, с этим жить. Это трудное дело. Видите ли, это вовсе не значит, что я желаю каждому человеку в детстве этот опыт прожить. Своему ребенку, например (ни младшему, ни старшему), я этого не желаю. Но старший все равно не обошелся. Женька обошлась, потому что Женька – такой светлый, счастливый человек, удивительно добрый. Я не всегда был к ней добр, а она ко мне – всегда.

А вот чтобы…

Есть три способа, каждый из которых зависит от того, какая прокрастинация, в какой вы ситуации. Первое – просто начать делать. Это трудный рубеж, его надо  пройти, в процесс –  уже через пять минут – вы увлечетесь, и прокрастинация исчезнет. Есть другой вариант – медикаменты. Все-таки обломовщина – это не социальное явление, это конкретное заболевание лобных долей мозга. Вот ты чувствуешь, что ты не можешь встать с места, с дивана, ты зябнешь, тебя трогает жизнь, но ты продолжаешь зябко кутаться в остатки сна. Это ужасное состояние, от него голова болит, так что тут выход – медикаменты. Или лечение у очень профессионального психолога.

Есть третий путь, который я могу вам открыть,…

«Предчувствовать смерть и смеяться – не значит ее не бояться»,  – это последние две строчки Окуджавы, которые его жена нашла в пиджаке после его смерти. Это последнее, что он написал. Я думаю, нельзя не бояться старости, просто этот страх можно по-разному трансформировать. Что значит старость? Я боюсь немощи – творческой, физической. Чтобы ее не чувствовать, надо себя держать в интеллектуальном тонусе, наверное. Мне самому иногда, вы не поверите, хочется передохнуть. Мне иногда хочется поспать днем, не писать никому не нужных бесчисленных статей, которые я продолжаю писать в разные места, и это все бесплатно. Я и эту программу веду бесплатно. От некоторых активностей мне…

Надо безусловно и скажу вам, почему. Я говорил уже, что профессионализм для меня — критерий совести. Потому что в этике человек может легко себя уговорить. Я это делаю ради семьи, я это делают ради родины, или я это делаю потому, что в этом есть трагическое величие или экстаз падения, который обещает мне творческие озарения. Но, конечно, эти этические самоуговоры, эти догадки, весьма приблизительны и слишком доступны.

Гораздо интереснее, на мой взгляд, сфера профессионализма, потому что тут на лицо критерии. Есть профессионал и непрофессионал, дурак и умный, мастер и неумеха. Это то, о чем Вознесенский сказал: «Или ты черевичный сапожник, или ты чечевичный художник».…

По плодам узнаете их, по последствиям это обычно определяется. Осторожность обычно приводит к самосохранению, а трусость – к саморазрушению. Здесь и находится  граница. Для чего вам эта трусость. Если вы таким образом сохраняете себя для каких-то будущих дел и для великих задач, – да, наверное, это важно, тогда вам важно выжить. А если вы трусите только потому, что у вас есть определенный страх действий, страх перед жизнью – ну ничего не поделаешь, это тот же самый кризис мотивации.

Ну, видите ли, «Апрель» не совсем про то. Это первая картина Иоселиани, ещё короткий или во всяком случае средний метр. Но сводить её к тому, что быт губит любовь… Нет, она не про это. Нет, она как раз, наоборот, скорее про то, что быт входит в любовь, что это фильм такого иоселиановского жизнеприятия. Знаете, я бы это сформулировал словами Кушнера:

Наши ссоры. Проклятые тряпки.
Сколько денег в июне ушло!
— Ты припомнил бы мне ещё тапки.
— Ведь девятое только число,—
Это жизнь? Между прочим, и это.
И не самое худшее в ней.

Вот так бы я ответил. Потому что Иоселиани вообще живет таким пафосом включения всего в общую орбиту жизнеприятия. Такое счастье.…

В принципе, трикстер разрушает мир, а женщина его собирает под гнездо, поэтому ни жены у трикстера (во всяком случае, действующей) нет, она его всегда где-то ждет, ни женщины-трикстера. Либо эта женщина должна обладать такими совершенно мужскими чертами. Я знаю только один такой образ, и он недостаточно развит в тексте, но обладает таким потенциалом. Это Маленькая разбойница из сказки «Снежная королева», и Маленькая разбойница очень интересный образ, он указывает на то, что детей надо баловать. Тамара Михайловна Афанасьева очень любила этот пример, замечательный социолог и семейный психолог. Когда ей говорили: «Балуйте детей, господа!— сказано у Шварца.— Из них вырастут…

Нет, конечно, это не выявляет ни знания, ни способности. Вообще, способности и знания школьника способно выявить только сочинение. Но я понимаю, что я в этом плане в меньшинстве. Сегодня уже и ЕГЭ выглядит непозволительным просветительством. Сегодня надо, чтобы школьник труд и военную подготовку осваивал. Другое дело, что все это очень ненадолго.

Правильно же совершенно написал Иван Давыдов: они же строят Кампучию, они пытаются население сослать в сельскую местность. Грубо говоря, это похоже на проект культурной революции, только в более радикальном варианте: всех – либо к станку, либо к плавильному котлу, который тут же строят во дворе, либо на сельские работы. Кстати, все это тоже…

Нет, во-первых, не предложит. Во-вторых, есть у нас еще дома дела. Мне очень было бы соблазнительно слетать на Марс, но я со своей клаустрофобией не очень представляю себя в космическом корабле, не очень представляю себе команду, с которой мне было бы комфортно и  в которой я был бы на месте. Совершенно не представляю, что можно делать два года, летя на Марс. Это ведь два года! Это как в армию призваться.

Понимаете, я из России уехал за три дня до спецоперации. То есть уехал я гораздо раньше, но я приехал на студенческие каникулы в январе 2021 года. Еще двух лет не прошло, как я уехал. Еще четыре месяца. И я столько успел за эти два года – столько увидел, столько сделал и настолько изменился, а двух…