Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Можно ли сказать, что рассказы-триллеры у Людмилы Петрушевской — это продолжение Ивана Тургенева?

Дмитрий Быков
>250

Нет, это, скорее, продолжение Гаршина через Леонида Андреева, это другая линия. Понимаете, Тургенев был благоуханный, гармоничный, душевно здоровый, очень тонкий, но здоровый, а Гаршин — это все-таки патология, причем действительно это человек без кожи. Я вот начитывал книжку Гаршина довольно большую, записывал аудиокнигу, и лекцию по нему читал, лишний раз подумав, что самое глубокая, самая незаживающая травма русской литературы после Пушкина и Лермонтова — это, конечно, Гаршин. Он был гений, но гений абсолютно больной. Вот у него очень интересно как-то была построена тема цветов, которая маниакально волнует и Петрушевскую. С одной стороны, цветок — это символ зла, а с другой, в «Сказке о жабе и розе» — прекраснейшее, что есть в мире. И жаба хочет сорвать цветок, и безумец хочет сорвать цветок. Цветок — это жизнь в ее амбивалентности, благоухающее зло. Интересная была у него система.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Кто ваш самый любимый персонаж в литературе? А кто, напротив, вызывает у вас отторжение? Могли бы вы назвать Передонова из романа Фёдора Сологуба «Мелкий бес» одним из самых неприятных персонажей в литературе?

Передонов – нет, наверное, знаете, какие-то люди, делающие сознательное зло. Передонов – мелкий бес. А вот такие персонажи вроде Мордаунта из «Трех мушкетеров». Но это инфантильный очень выбор.

Я боюсь, что тип человека, который я ненавижу (тот, кто высмеивает чужие слабости, злораден, ненавидит чужую слабость, не способен к умилению, а только к нанесению ударов по самому больному месту).

Я думаю, что у Юрия Вяземского в «Шуте» этот тип обозначен. Я с ужасом узнал от Юрия Павловича, что это автопортрет. Потому что Вяземский не такой. Но вообще говоря, шут – это тот герой, которого я ненавижу. Но в фильме Андрея Эшпая – это семейная картина, гениальный фильм абсолютно, мало кому…

Не могли бы вы назвать тройки своих любимых писателей и поэтов, как иностранных, так и отечественных?

Она меняется. Но из поэтов совершенно безусловные для меня величины – это Блок, Слепакова и Лосев. Где-то совсем рядом с ними Самойлов и Чухонцев. Наверное, где-то недалеко Окуджава и Слуцкий. Где-то очень близко. Но Окуджаву я рассматриваю как такое явление, для меня песни, стихи и проза образуют такой конгломерат нерасчленимый. Видите, семерку только могу назвать. Но в самом первом ряду люди, который я люблю кровной, нерасторжимой любовью. Блок, Слепакова и Лосев. Наверное, вот так.

Мне при первом знакомстве Кенжеев сказал: «Твоими любимыми поэтами должны быть Блок и Мандельштам». Насчет Блока – да, говорю, точно, не ошибся. А вот насчет Мандельштама – не знаю. При всем бесконечном…

Почему Твардовский отрицательно высказался о рассказах Петрушевской: «Меня не устраивает позиция, когда автор сливается серостью и как бы тоже оказывается среди своих малоинтересных людей»?

Это не было несовместимостью. Твардовский был человеком довольно широких вкусов, и самое удивительное то, что он написал на рассказе: «Отклонить, но связи с автором не терять». Он почувствовал в Петрушевской большой потенциал. Возможно, в 1969 году, когда был отвергнут рассказ «Такая — совесть мира», вероятно, у Твардовского были взгляды более пуританские и, может быть, слишком кондовые, чтобы Петрушевскую сразу признать. Да и Петрушевской было всего 30 лет, её никто не знал, и она только что пришла из журналистики.

Большой писатель должен приучить к своей манере как-то заставить постепенно себя воспринимать. «Он уважать себя заставил», как говорится. Именно…

Что вы скажете о концепциях трагической любви в повестях Ивана Тургенева, например, «Фауст», «Ася», «Первая любовь»?

Это разные очень вещи. Я подробно занимался «Фаустом». Тургенев был колоссально умен и уловил главный инвариант, главную сюжетную схему «Фауста»: герой выводит женщину из тюрьмы (или из молодости, из невинности, из любого замкнутого сообщества, как в «Фаусте» он ее, собственно, выводит из брака, в котором она никогда не любила, и она гибнет). Гибель женщины — это неизбежно, потому что если женщина полюбит Фауста (читай мастера, читай профессионала), она погибает, как Аксинья, как Маргарита, как Лолита. Во всех фаустианских текстах это участь героини. И там, в «Фаусте», эта схема отработана: она полюбила его, она впервые узнала чувства, и это чувство ее убило. Точно так же, как и Гретхен гибнет:…

Можно ли полагать, что Базаров из романа «Отцы и дети» Ивана Тургенева умирает нарочно, из-за измены своим принципам?

Да нет. Базаров умирает, потому что он не умеет жить с людьми. А жить с людьми надо уметь. Базаров, кстати, великолепный профессионал. Ему жить бы да жить. У него были бы в России прекрасные шансы. Он совершенно прав: в России надо быть врачом. Но он с людьми как-то жить не умеет.

И неправ Писарев — он умирает не из-за пореза пальца. Да и Писарев умер, собственно… У Самуила Ароновича Лурье была версия, что с ним случился кататонический приступ, и он просто не мог двигаться в воде. Но я не думаю. Мне кажется, что всё-таки кататонические приступы в воде во время купания маловероятны. Я бы скорее поверил в самоубийство. Но тут вообще всё странно с Писаревым. A с Базаровым — просто Тургеневу хотелось…

Не кажется ли вам, что у родившихся в 90-е, развитие гораздо ниже, чем у следующего поколения? Бывали ли в истории многочисленные поколения отцов? Есть ли литература, где эта тема поднимается?

У меня тоже такое ощущение. Да, я тоже это осознал, у них хорошее развитие. Проблема, понимаете, Дима, не в том, что они малочисленные. Демографическая яма ничего не объясняет сама по себе. Проблема в том, что они попали в историческую яму, в историческую паузу. Вот так было с Лермонтовым. И самая литературная тема — это «Герой нашего времени» и «Дума», да:

Потомок оскорбит язвительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.

Вот Тургенев, создатель жанра европейского романа,— Тургенев пытался в «Отцах и детях» доказать, что хватит уже этих насмешек горьких, что пора любить промотавшихся отцов, иначе мы никогда не выйдем из…

Кого бы вы порекомендовали включить в школьную программу из современных авторов?

Ну уж, конечно, Пелевина — я думаю, обязательно. Петрушевскую — конечно. Токареву — конечно. Мне интересно было бы говорить о 70-х годах, но это уже далеко не современники, это уже «утонувшая Атлантида». А вот литература 90-х — от неё очень мало осталось. Но в любом случае мне кажется, что некоторые рассказы Сорокина из «Нормы» (особенно, конечно, «Падёж») достойны изучения — именно потому, что это очень забавная и при этом страшная трансформация принципов соцреализма, очень наглядные тексты. Ну, как любая пародия, но здесь это очень качественная пародия. Я думаю, что имело бы смысл почитать Ксению Букшу, в частности «Алёнку-партизанку». Из стихов? Трудно мне сказать. Во всяком случае, поздний…

Насколько сложна духовная проблематика романа Ивана Тургенева «Дым»?

Духовная проблематика «Дыма» исключительно сложна! Я думаю, что это лучший роман Тургенева. И недаром Наталья Рязанцева, мой любимый сценарист, участвовала в его экранизации, писала его сценарий. Это действительно роман о том, что всё — дым, если нет каких-то базовых жизненных принципов. Дым — это всё, о чём говорит Потугин (классический пример, когда заветные авторские мысли отданы не главному и, пожалуй, даже не симпатичному персонажу). Всё — дым. Потому что настоящий выбор — это выбор Литвинова между Ириной и Татьяной, вот в чём всё дело. А остальное всё — действительно дым, дым и дым. Всё непрочно, всё зыбко, всё стоит на ложном, глубоко фальшивом фундаменте. Нет, «Дым» — очень серьёзный…