Марк Леви – реальное лицо, его нашли, и это он написал роман. Он признался. Червинская с ним переспала. Это его роман, тем более, что рассказ «Проклятый народ» имеет все признаки авторства Агеева и уже никаких признаков авторства Сирина. Агеев – это Марк Леви, и я, при всем уважении к Струве, не видел в «Романе с кокаином» никаких признаков сиринского письма. Эпигонское письмо – видел. Я, кстати, не в восторге от этого романа, хотя он очень талантлив. Но там масса приемов, которых Набоков не применял никогда. Мне бы показалось, что первая строчка «Буркевиц отказал» – это единственное совпадение с набоковской манерой, с романом «Отчаяние», где Герман разнообразным образом манипулирует. Вот это отличие сиринских приемов от агеевских бросается в глаза, а совпадение я вижу только в игре с названием.
Никогда Набоков не позволил бы себе написать такую историю, с растлением этой девочки, с ее копеечками, с этими фразами («Ты моя лапушка, ты моя любушка»). Никогда Набоков не стал бы настолько ниже пояса рулить. Ну как это объяснить? Набоков пользуется более чистыми средствами.
