Белинский-то как раз писал письмо Гоголю за 2 месяца до смерти, или за 3, уже харкая кровью. Помните, там сказано: «Нынешним летом начинающаяся чахотка погнала меня за границу» — она уже была уже не начинающаяся.
У меня был когда-то, знаете, такой опыт — я читал письмо Гоголю со сцены. Частично наизусть (я многое помню оттуда), а частично с листа. Ну, такой концерт. И вот для меня это совершенно гениальный текст. При том, что я там со многим не согласен, текст гениальный. Он не мог пострадать. Его забрали те инстанции, которые вот в этом случае уж точно его спасли. А что касается наказания, то ведь, простите, Достоевский за это и сел — за чтение письма Гоголю. А Тургенев — за некролог Гоголю.
Так что добирались, добирались. Мрачное николаевское семилетие, мрачное семилетие Сталина, текущий период российской истории — это всегда время абсурдных гонений за такие уникальные проявления человеческого духа. Но они для того и нужны, чтобы с тем большей силой потом от этого оттолкнуться. Если бы не мрачное семилетие, глядишь, никаких реформ Александра не было бы вообще. Если бы не кошмар позднего сталинизма, описанного Добренко в 2-томнике, так не было бы, наверное, и чудес оттепели. Нет, режим должен хорошо себя скомпрометировать. Поэтому всё, что сейчас происходит, имеет глубокий смысл для будущего.