Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Как вы относитесь к роману «Бумажный пейзаж» Василия Аксенова?

Дмитрий Быков
>100

«Бумажный пейзаж» – это такая ретардация. Это замечательный роман про Велосипедова, там героиня совершенно замечательная девчонка, как всегда у Аксенова, кстати. Может быть, эта девчонка самая очаровательная у Аксенова. Но сам Велосипедов не очень интересный (в отличие, скажем, от Малахитова). Ну и вообще, такая вещь… Видите, у писателя перед великим текстом, каким был «Остров Крым» и каким стал «Ожог», всегда бывает разбег, бывает такая «проба пера».

Собственно, и Гоголю перед «Мертвыми душами» нужна была «Коляска». В «Коляске» нет ничего особенного, nothing special. Но прежде чем писать «Мертвые души» с картинами русского поместного быта, ему нужно было на чем-то перо отточить. И вот он на этом его отточил. Петербургский период кончился, начался период русского уездного города. Гоголь же придумывал реальность в таком порядке: сначала она придумал Украину, потом придумал русский столичный город (Петербург), а потом русский уездный город. Начал он с «Ревизора», но по-настоящему развернул это дело, конечно, в «Мертвых душах». Для этого нужны такие пробы пера. Вот мне кажется, что «Бумажный пейзаж» – это такой разбег перед великим текстом. Хотя у Аксенова… Он вообще, как писал Бунин об Алексее Н. Толстом, «писал с силой кита, выпускающего фонтан». Он действительно фонтанировал текстами. У него есть вещи второго ряда, рассчитанные на публикацию, типа «Золотая наша железка», которую все равно не вышло напечатать. Последние авангардные вещи, которые получилось опубликовать,  – это «Поиски жанра» и «Затоваренная бочкотара». Все остальное, естественно, с соцреализмом решительно расходилось.

Аксенову действительно, что называется, «не в падлу», «не в лом» написать одну, другую, третью экспериментальную вещь, разбегаясь перед шедевром. Для кого-то «Право на остров», «Золотая наша железка» или «Свияжск» были шедеврами. А для него – это подмалевки. Зато он написал «Остров Крым», который отнюдь не утрачивает актуальности. И, конечно, он написал гениальную книгу «Ожог».

«Остров Крым» по проблематике, мне кажется, сейчас особенно актуален. Это проблема интеллигенции, стоит ли ей сливаться с народом, что ей делать, если народ падает в бездну, надо ли ей кидаться за ним. Это любопытно. Совершенно очевидно сейчас, что миссия интеллигенции – спасать себя, а не совершенно «катехонически» удержать народ. Если народ хочет достичь своего предельного воплощения и войти в историю варварством и кровью, наверное, не надо ему мешать.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Может ли антисемит быть талантливым писателем?

Это объективно так. Я не считаю антисемитом Гоголя, потому что у него как раз в «Тарасе Бульбе» Янкель  – образ еврейского народа, который остался верен отцу. Это довольно очевидно. Но Селина я считаю талантливым писателем. Не гением, как считал Лимонов (а Нагибин вообще Селина считал отцом литературы ХХ века). Но я считаю Селина исключительно талантливым, важным писателем, хотя я прочел его довольно поздно – кстати, по личной рекомендации того же Нагибина. Мы встретились в «Вечернем клубе», я его спросил о какой-то книге, и он сказал: «После Селина это все чушь». Он, я думаю, трех писателей уважал по-настоящему – Селина, Музиля и Платонова. Относительно Селина и Платонова я это…

Почему считается, что в повести Николая Гоголя «Шинель» срывает шинели Башмачкин? Не кажется ли вам, что все ограбления совершает тот же человек, что и оставил без верхней одежды самого Акакия Акакиевича?

Интересная такая точка зрения, что и Акакий Акакиевич, и все эти петербуржские генералы оказались жертвами одного и того же ужасного привидения. Но на самом деле такой подход совершенно обессмысливает повесть. Если почитать Эйхенбаума «Как сделана «Шинель» Гоголя», и там многое видно. На самом-то деле, конечно, совершенно очевидно, что это Акакий Акакиевич после смерти превратился в огромное привидение. И в этом главное пророчество Гоголя, что после смерти или, вернее, в инобытии своём маленький человек обернётся страшной силой.

Правильно многие замечали, что без этого финала что такое «Шинель»? Анекдот. Милый, моральный, по-человечески симпатичный, но анекдот. А вот когда…

Согласны ли вы с мнение Федора Достоевского о своей повести «Двойник»: «Идея была серьезная, но с ее раскрытием не справился»?

Идеальную форму выбрал По, написав «Вильяма Вильсона». Если говорить более фундаментально, более серьезно. Вообще «Двойник» заслуживал бы отдельного разбора, потому что там идея была великая. Он говорил: «Я важнее этой идеи в литературе не проводил». На самом деле проводил, конечно. И Великий инквизитор более важная идея, более интересная история. В чем важность идеи? Я не говорю о том, что он прекрасно написан. Прекрасно описан дебют безумия и  раздвоение Голядкина. Я думаю, важность этой идеи даже не в том, что человека вытесняют из жизни самовлюбленные, наглые, успешные люди, что, условно говоря, всегда есть наш успешный двойник. Условно говоря, наши неудачи – это чьи-то…

Как вы относитесь к повести «Бумажный пейзаж» Василия Аксенова?

«Бумажный пейзаж» – это такая ретардация. Это замечательный роман про Велосипедова, там героиня совершенно замечательная девчонка, как всегда у Аксенова, кстати. Может быть, эта девчонка самая очаровательная у Аксенова. Но сам Велосипедов не очень интересный (в отличие, скажем, от Малахитова). Ну и вообще, видите, у писателя перед великим текстом, каким был «Остров Крым» и каким стал «Ожог», всегда бывает разбег, бывает такая «проба пера».

Собственно, и Гоголю перед «Мертвыми душами» нужна была «Коляска». В «Коляске» нет ничего особенного, nothing special. Но прежде чем писать «Мертвые души» с картинами русского поместного быта, ему нужно было на чем-то перо отточить. И вот он на…

Почему Николай Бердяев сказал, что Хлестаков из комедии Николая Гоголя «Ревизор» — один из главных образов Русской революции?

Бердяев столько всего наговорил, что мне кажется, его наиболее путаные работы — «Истоки и смысл русского коммунизма» и «Смысл истории», а наиболее дельные — «Новое средневековье» и вообще все статьи, входящие, так сказать, в цикл «Нового средневековья». В принципе, Бердяев вызывает у меня как раз наибольшие сомнения и наиболее горькую иронию.

Я встречался с одним старым русским аристократом, который слушал лекции Бердяева ещё после войны. Он был знаменитый велосипедист, всю Европу исколесил. Я с ним встретился в Финляндии, и для меня вообще чудом было его видеть. И он мне сказал: «Я из всего Бердяева запомнил только, что у него был нервный тик. Хотя я был неглупый мальчик, но всё, что он…

Прав ли, что Белла Ахмадулина никогда не играла в поддавки с властью?

Ахмадулина никогда к власти не приближалась, это точно. В поддавки с властью… А что, собственно, какие игры она могла вести? Она дружила с диссидентами, помогала диссидентам, тому же Владимову, тому же Войновичу, тому же Высоцкому, который несомненно по статусу своему был диссидентом. Она вступалась за Сахарова, когда писала: «Если нет академиков, готовых его защитить, то вот я, академик Калифорнийской академии искусств». Она не была политическим поэтом, она не очень много ездила за границу, кроме как по приглашениям американских университетов. Она не была таким хитовым гастролером, как Вознесенский или Евтушенко. Кстати говоря, Вознесенский тоже с этой властью почти не играл, у него…

Правильно ли понял Пришвин роман Гоголя «Старосветские помещики», сказав, что это книга о «истинной, прочной, настоящей любови, которая держится привычкой»?

Нет, не правильно. Я вообще Пришвина очень люблю, в особености дневниковую его прозу, ну и «Кладовую солнца» — само собой. Но я не отношусь к его теоретическим, литературоведческим и вообще внеприродным наблюдениям с достаточной серьёзностью. У него — при всей моей любви к нему — господствует такое мировоззрение несколько зайцевское, несколько шмелёвское; он писатель скорее, конечно, этого ряда и этой категории. Не вполне, мне кажется, он всё-таки понимает мятущуюся, неспокойную и крайне тёмную, крайне запутанную душу Гоголя. Он человек уюта, человек обихода. Действительно, ему и природа — дом родной. И религия его — она такая несколько пантеистическая, скорее языческая, довольно уютная. В…

Почему Панночка из повести «Вий» Николая Гоголя каждую ночь превращалась в ведьму? Могла ли она это контролировать?

Нет, конечно, не умеет. Видите, какая вещь. В чем величие Стивенсона? Он подчеркнул, что эксперименты Джекила до какого-то момента были добровольными, а с какого-то стали обязательными. Он уже не мог не превращаться в Хайда, а потом начал превращаться в него самопроизвольно. Панночка могла поэкспериментировать с ведьмой один-два раза. А потом стала на это подсаживаться, это стало необходимостью, это стало её вторым «я». И до всякого Джекила и Хайда это превращение и оборотничество, которое, кстати, так интересно развито у Роулинг, описано у Гоголя.

Интересно здесь то, кстати: вот у Роулинг какой выход? Допустим, Люпин — оборотень, и для того, чтобы ему не чувствовать себя одиноким, они…