Вот напрасно есть убеждение, что это субъективно. На самом деле есть вполне объективные законы. Ну, к достоинствам поэзии можно отнести новизну мысли, новизну эмоции, которой раньше не было, но которая вот впервые зафиксирована, сложность ассоциаций. Метафора для меня не является однозначным достоинством.
Как-то у нас случилась довольно продолжительная полемика с Алексеем Костаняном, одним из лучших издателей и редакторов Москвы. Костанян утверждает, что Некрасов слабый поэт. «Тютчев и Фет вот спасали честь русской литературы, а Некрасов — нет, потому что Некрасов поэт без метафор. Назовите хоть одну его метафору». Ну, хорошо. Если захочу — назову. «Сотнями игл сверкающий ливень запрыгал». Но это не так интересно. Может быть поэт и без метафор.
Лидия Гинзбург мне говорила, например: «Кушнер — поэт без метафор, но это не делает его хуже». Ну, у Кушнера есть, конечно, метафоры, которые она сама выделяла, например, в сборнике «Дневные сны», вот это: «Сквозняки по утрам в занавесках и шторах», «Напрягаются, спорят и гибнут титаны». Это вполне себе метафора. Но любим мы Кушнера не за это.
И в поэзии совершенно необязательна метафоричность. У Бродского не так уж много метафор. Вообще самоцельная метафора — это иногда просто показатель отсутствия мысли, такой павлиний хвост своего рода. В поэзии важна мысль, как мне кажется, или принципиальная новизна не зафиксированной прежде эмоции. Ну и, конечно, богатая ассоциативная клавиатура, вот это умение… Это то, что говорил Солженицын об Окуджаве: «Мало назвать и много загрести при этом, широко загрести». Ну и, конечно, эмоциональная острота, эмоциональное напряжение. Если поэзия заставляет вас переживать те или иные чувства — это поэзия. Если она дарит вам интеллектуальное озарение — это поэзия. А если она демонстрирует авторские штукарские способности, то это не поэзия абсолютно.