Понимаете, я никогда не читал его научных работ, поэтому не могу об этом судить. Он-то сам утверждал, что он сделал огромные открытия в области логики, изобрел какую-то совершенно новую логики. Я не специалист в области логики, в области классической философии. Здесь мне приходится ему верить на слово.
Но что касается его художественных произведений, то как раз здесь эволюция довольно типична. Он разочаровался в России, разочаровался в мире советском, но разочаровался он и в Западе: назвал западную философию «западнизмом». Не будучи достаточно высоко, адекватно – как ему казалось – там оценен, он вернулся и продолжал Запад поливать грязью 20 лет. «Зияющие высоты» кажутся мне книгой довольно скучной, монотонной. Я помню, как мы с Михаилом Соколовым, тогда моим шефом в «Собеседнике», а ныне выдающимся журналистом «Радио Свобода», спорили об этом тексте. Соколов говорил, что «Высоты» – это, вероятно, лучший текст русского литературного самиздата, если не считать Солженицына. Мне никогда так не казалось. Наоборот, мне казалось, что его насмешки над «театром на Ибанке», его довольно грубые и грязные шуточки о русской интеллигенции не делают ему чести. У него много остроумных и дельных замечаний. Может быть, «Зияющие высоты» – шедевр с точки зрения социологии, чего я тоже никогда не понимал. По-моему, это не блестящий анализ общества, а набор довольно однотипных фельетонов. Щедрин гораздо лучше.
А вот чем мне нравится Зиновьев, так это идеей человейника. Тем, что в скором времени человечество самоорганизуется в такую гигантскую социальную сеть и будет называться «человейником». Это красивая и убедительная идея. И действительно, человечество все больше к этому подходит, размыкает личные границы. Кстати говоря, к этому призывал и Толстой. Границы эти размыть, и все превратится в капли, которые сливаются. Как в знаменитом сне: «Запрягать надо, запрягать».
Мне кажется, что для Толстого и для Зиновьева уничтожение границ личности было главным направлением эволюции. Другой вопрос, что Толстого это восхищало, а Зиновьева ужасало. Он своей личностью, видимо, по каким-то причинам дорожил.
