А что тут, собственно, иметь в виду? Целенаправленнное истребление целого класса людей, целой части. Потому что интеллигенты (именно советские интеллигенты) были в этой системе не нужны. «Люди получили в свои руки активы в виде недвижимости, полученной за просто так, и свободу действовать в своих интересах». Ну да, разумеется, но при этом они лишились поля деятельности, они лишились той работы, которую они выполняли, того контекста, в котором они существовали. Можно сколько угодно говорить о том, насколько советская интеллигенция была плоха. Но мы сейчас обсуждаем не эту проблему. Мы говорим о том, что ниша советского интеллигента исчезла, исчез этот статус. То есть иметь квартиру в пространстве приватизации он мог не за просто так, а ценой упразднения собственного статуса. Он переставал быть собой, переставал быть тем, чем он был, и получал возможность приватизировать квартиру. Я не говорю опять же о том, хорошо это или плохо, это было исторически неизбежно.
Пойдем дальше: эти люди лишались работы. Мне могут сказать, что это была бесполезная работа, что они просиживали штаны в НИИ, решали там кроссворды и пили чай. Но их работа была не в решении кроссвордов — они работали средой, они создавали определенную советскую среду. Эта среда — хороша она была или плоха,— просто стоит признать, что она перестала существовать. Ну как перестала существовать ниша советского вольнолюбивого поэта в 1968 году. Поэтому Евтушенко — поэт с потенциями гениального — начал гнать дикую фальшь в 70-е и писать такую ерунду. Евтушенко был любимым поэтом интеллигенции в 60-е годы. В 70-е уже нельзя им было быть, потому что либо ты на стороне этой власти и продался, либо ты диссидент и в подполье. А компромиссный вариант перестал существовать, поэтому уехал Галич, поэтому так мучительна и так самоубийственна была позиция Высоцкого, поэтому перестали печатать Стругацких.
