Сериалов я не смотрю. Единственный сериал, ну, два сериала, которые я более или менее смотрел — это «Твин Пикс» и «LOST». Я очень люблю «LOST», но мне кажется, что он, начиная со второго сезона, начал безнадёжно запутываться и уходить в какие-то дебри. Первый сезон был блистателен абсолютно.

Что касается любимых фильмов, то моя пятёрка любимых фильмов выглядит примерно так: «Чужие письма» Ильи Авербаха; «Сладкая жизнь» Феллини; «Человек-слон» Линча, безусловно; пожалуй, «Гибель богов» Висконти; пожалуй, «Охота на лис» Абдрашитова и Миндадзе — они мне очень близки в каком-то главном отношении. У меня очень мало фильмов, которые я мог бы пересматривать бесконечно. Вот я триллеры люблю.…

Именно её имел в виду Миндадзе, снимая свою несравнимо более камерную картину «Милый Ханс, дорогой Пётр». Но вот Висконти что-то такое очень важное поймал в предвоенной атмосфере. Это Ахматова поймала, кстати. Мандельштам это чувствовал. Предвоенная атмосфера — это всегда атмосфера оргии, когда ясно, что война всё спишет, и перед войной грешат, как в последний раз (а в некотором смысле действительно в последний). Вот эту оргиастическую природу фашизма, перверсивную природу, в которой он зарождается, Висконти поймал как никто. Потому что все говорят об экономических предпосылках, о скучных социальных предпосылках, а о предпосылке вот в этом — в ситуации полной этической неразборчивости,…

Прочитав книгу Козлова о Висконти (он мне её подарил), я понял, как мало я в нем понимаю. Если говорить о Висконти, то говорить прежде всего «Гибели богов». Я совершенно солидарен с Миндадзе, что это величайший фильм о кануне Второй мировой, вообще величайшая сага о предвоенной Европе. Это столь масштабное, столь серьезное произведение! Я помню, у нас с Матизеном был спор: я хвалил какую-то картину, он её ругал. Я говорю: «Витя, вот вы так жестоко подходите к современному кино. А что вам нравится?» И он сказал: «Гибель богов». Я говорю: «Ну, знаете, вот при таком критерии вообще нет никакого кинематографа, потому что на фоне «Гибели богов» нет даже «Туманных звезд Большой Медведицы», нет даже «Рокко и…

Нет, не согласен. Мне кажется, что книга Леонида Козлова о Висконти решительно опровергает это утверждение. Висконти был — да — мыслителем, но и, конечно, оригинальным творцом. Другое дело, что его творчество иногда смыкается с такой аутотерапией: он разбирался со своими патологиями, со своими сложными садомазохистскими комплексами, просто делал это менее откровенно, чем Феллини, и уж точно менее откровенно, чем Пазолини, слава тебе, господи. Но величайшее, что сделал Висконти,— это, конечно, «Гибель богов»; это картина, которая не имеет себе равных, и на ее фоне все остальные его произведения блекнут. Я никогда не понимал, что находят в некоторых люди в «Туманных звездах Большой…

Ну нет, конечно. Ну боже мой! У Висконти нет никакой сквозной темы. Рекомендую вам замечательную книгу Леонида Козлова на эту тему. Висконти — это режиссёр, который очень чуток к атмосфере. Например, «Гибель богов» — это самый точный фильм о природе нацизма. Кстати, не зря от него отталкивался и Миндадзе, когда делал свой великий, по-моему, фильм «Милый Ханс, дорогой Пётр». Во всяком случае предвоенную атмосферу фантастически точно воспроизводят эти две картины, хотя их нельзя сравнить: «Гибель богов» — фреска, а «Милый Ханс, дорогой Пётр» — совершенно камерное кино. Висконти — это мастер лейтмотива.

Булгаков – не такой уж певец абсурда, абсурд – это к Хармсу. Нет, не напоминает. Могу вам сказать, почему. Когда это происходило при Булгакове, понимаете, многие люди испытывали это впервые, в том числе впервые в истории (французская революция была давно). Поэтика террора формировалась заново. Кстати говоря, эту поэтику террора, этих серых дней и ярких, праздничных, оргиастических ночей во многом и создал сам Булгаков. «Мастер и Маргарита» – это роман торжествующего гламура. Кстати говоря, голая вечеринка Воланда… Многие уже отметили эту параллель, с танцами в женских платьях, приветы «Гибели богов». Голая вечеринка у Воланда – это прямой привет.

Но тогда это все имело не скажу…

Есть. А я не понимаю, какая там может быть отдельная концепция особая? Там всё понятно. Связь сексуальных перверсий и фашизма совершенно очевидна. Проблема в ином — что и сексуальные перверсии, и фашизм являются следствием более глубокой болезни. И болезнь эта — безусловно, реакция на вызовы модерна. Весь этот фильм о реакции на вызовы модерна, о том, что можно отвечать на вызовы модерна иначе (творчеством, созиданием), а можно развратом, убийством, манипуляциями и так далее. Это фильм о болезнях XX века.

Я не буду подробно вдаваться в бессмысленные, по-моему, дискуссии о сексуальной природе насилия. Но мне кажется, важнее другое: в условиях несвободы одинаково перверсивным…

Он его с эстетической точки зрения раскусил. Это самое точное, самое верное. Помните, он говорит ему: «Я бы слог немного поправил». Я, кстати, не знаю, читал ли Победоносцев главу «У Тихона». Думаю, не читал, Катков же ее не печатал, и вряд ли Достоевский ее ему посылал. Но одно для меня несомненно: здесь есть перспективная довольно рифма. Когда Победоносцев прочел присланную специально Достоевским главу с Великим инквизитором (он прислал ему это на цензуру, но Победоносцев там не мог себя не узнать, так мне кажется), тогда он ему написал в ответ: «Я бы слог немного поправил». То есть «у меня нет никаких возражений кроме по части слога». Если это не парафраз, то это очень…

Да я, честно говоря, и комментировать бы его не стал. Это тот самый случай, когда удовлетворение личных… не скажу «амбиций», но личных пристрастий, личных перверсий пытаются выдать за решение нравственной или художественной проблемы. Ну, такой же пример, мне кажется, это Пазолини, «120 дней Содома», когда Пьер Паоло Пазолини (безусловно, выдающийся художник) для собственного удовольствия снимает эротические и пыточные сцены, а пытается это выдать за антифашистское кино. Может быть, оно так и есть. Но вот антифашистское кино — это «Гибель богов», а «120 дней Содома» — это самоудовлетворение.

Примерно такая же история наблюдаются и в романе Лидского, потому что там… Помните, как…

Миша, не элита там выведена. Я вообще не очень люблю фильм «Сало». Как говорил Арцимович: «Наука есть удовлетворение частного любопытства за общественный счет». Так вот, мне кажется, здесь имело место какое-то не очень чистоплотное утоление частной похоти за общественный счет. Попытка снять фильм о фашизме — и за этот счет снять такую эротическую картину, возбудить собственную похоть. Мне показалось, что это довольно, как бы сказать, примитивная картина. Новодворская считала ее гениальной. Мне Пазолини нравится больше в «Мама Рома» или в «РоГоПаГе», но совсем не в этом произведении. Оно мне кажется спекулятивным, совсем не честным, и то, что оно фактически привело его к гибели,— в этом есть…