Да я, честно говоря, и комментировать бы его не стал. Это тот самый случай, когда удовлетворение личных… не скажу «амбиций», но личных пристрастий, личных перверсий пытаются выдать за решение нравственной или художественной проблемы. Ну, такой же пример, мне кажется, это Пазолини, «120 дней Содома», когда Пьер Паоло Пазолини (безусловно, выдающийся художник) для собственного удовольствия снимает эротические и пыточные сцены, а пытается это выдать за антифашистское кино. Может быть, оно так и есть. Но вот антифашистское кино — это «Гибель богов», а «120 дней Содома» — это самоудовлетворение.
Примерно такая же история наблюдаются и в романе Лидского, потому что там… Помните, как Толстой сказал про «Яму»: «Он вроде бы описывает, негодуя, но, описывая, он наслаждается. И от человека со вкусом это скрыть нельзя». При этом садомазохизм — это действительно очень серьезная часть русского сознания (и не только русского). Просто во всем мире от этого отвлекают очень многие вещи, всякие вещи политического, культурного, воспитательного плана. Это заложено в человеческую природу, но человек умудряется как-то от этого убежать. А в России таких отвлечений очень мало, поэтому садомазохизм становится важной составляющей культуры, обучения, политики. У меня была об этом статья подробная, называлась «Вся Россия — наш сад». Но тем не менее в романе Лидского, мне показалась, примерно та же проблема, что и в фильме Рогожкина «Чекист»: как бы эротические и садомазо-упражнения занимают автора больше, чем смысл происходящего.
