Нет, это не так. Тут, понимаете, у меня не так много времени, и я довольно быстро понял, что мне не надо смотреть эту картину. Тут в чем проблема? Есть даже не то чтобы проклятие славного имени, которое ты носишь и которому ты обязан соответствовать. Бывает действительно трагедия, когда есть амбиции немереные, но совершенно нет художественного таланта.
Все, что делает Алексей Герман-младший, может быть умно и достойно, даже иметь антимилитаристский пафос, которого там, правда, по-моему, нет. Но это мое мнение. Но это неталантливо, это ослепительно неталантливо, это лишено того дуновения гения, которое было в картинах Германа-среднего, и которое иногда (не всегда) появляется в прозе Германа-старшего, Юрия Павловича.
Поэтому я не вижу смысла обсуждать неталантливое произведение. Вот Леонид Леонов, который сам был очень талантливым писателем, на одной встрече с профессурой МГУ сказал: «Для литературы вообще, как минимум, нужен талант. Если вдуматься, все другое не нужно». Понимаете, когда человек по-настоящему талантлив, ему прощаешь любые убеждения, заблуждения, любую хреноту, алкоголизм, не важно. Я не хочу вбивать клин между режиссерами, но Звягинцев может снять, на мой взгляд, неудачную картину (как «Возвращение») или сверхудачную (как «Елена»), но на всем, что он делает, лежит печать таланта. Поэтому его будешь смотреть, раздражая, ненавидя, возражая. Мне не нравится «Левиафан», но мне нравится Звягинцев как явление природы. И далеко не все у Алексея Юрьевича Германа мне нравится, у Германа-среднего (хотя слово «средний» с ним совершенно не монтируется). Но «Хрусталев, машину!» – это картина, которая своей избыточностью вызывает у меня просто физическую боль. Ничего не поделаешь, гений есть гений. Пойди это отмени, пойди, как говорят идиоты, «развидь». Соответственно, ничем нельзя заменить художественного таланта.
Меня иногда бесит Антониони, меня бесит Пазолини почти весь. Но отрицать потрясающую, иррациональную одаренность Пазолини я не могу. Точно так же я не могу отрицать, что «Красная пустыня» – это великое кино. Кстати, мой самый любимый фильм у Антониони – это не «Blowup», как у большинства, а «Забриски-пойнт». «Blowup» я могу заставить себя полюбить, сколько бы я его ни пересматривал, сколько бы лучшие киноведы ни убеждали меня, что это открытие и Золотая пальмовая ветвь, а вот «Забриски-пойнт» – неудача. Для меня «Забриски-пойнт» – лучший фильм Антониони. Может быть, еще «Профессия: репортер». Я не говорю о любовной сцене в Долине смерти, когда эта пара неожиданно распадается на десять других. Но потрясающая эта финальная сцена со взрывом определила развитие мирового кинематографа лет на сто вперед.
И поэтому раздражайся или не раздражайся. Кстати, гений умеет раздражать как никто. Потому что ты сталкиваешься с чем-то иноприродным. А когда ты сталкиваешься с чем-то банальным, какие бы благие намерения не вдохновляли автора, надо в таких случаях выбирать те вещи, в которых ты единственный.
