Конечно, жизнь обоих не случайно заканчивается на железной дороге. Я думаю, что тема ухода вообще в русской литературе очень неслучайна, в русском искусстве. И весь поздний Толстой — о необходимости бегства: и «Отец Сергий», и «Хаджи-Мурат». Хаджи-Мурат ведь не может быть ни с Шамилем, ни с Николаем, неслучайно они так запараллелены оба: высокие и абсолютно упоенные собственной внушительностью, абсолютно одинаково озабоченные собственными новыми наложницами, в одном случае Аминат, в другом — вот эта шведка. Оба они совершенно не годятся в покровители и союзники, потому что разделить с ним ответственность Хаджи-Мурат — человек достаточно оригинальный и независимый, и талантливый — не может. Это модель толстовского бегства — обязательно надо будет бежать.
Конечно, бегство Кленского диктуется другими причинами, потому что Кленский после того, что с ним сделали, не может вернуться домой. Особенно после того, как его сын попытался его застучать, но и то, и другое бегство совершенно иллюзорно. И то, и другое не дает растворения, не дает исчезнуть. Конечно, Кленский хочет убежать с самого начала, он попытался сбежать ещё тогда, в этом вагоне железнодорожном — великолепный совершенно эпизод. Но его там поймали, схватили и только смерть Сталина его — в кавычках — «спасла». Я думаю, что ситуации сходны, но движущие причины абсолютно разные.
