Нет, не согласен. Мне кажется, что книга Леонида Козлова о Висконти решительно опровергает это утверждение. Висконти был — да — мыслителем, но и, конечно, оригинальным творцом. Другое дело, что его творчество иногда смыкается с такой аутотерапией: он разбирался со своими патологиями, со своими сложными садомазохистскими комплексами, просто делал это менее откровенно, чем Феллини, и уж точно менее откровенно, чем Пазолини, слава тебе, господи. Но величайшее, что сделал Висконти,— это, конечно, «Гибель богов»; это картина, которая не имеет себе равных, и на ее фоне все остальные его произведения блекнут. Я никогда не понимал, что находят в некоторых люди в «Туманных звездах Большой Медведицы» и, тем более, в «Рокко и его братьях», но «Гибель богов» — это фреска такая, которую бы весь мировой кинематограф сегодня не потянул бы, это абсолютно великое произведение. Мне кажется, что Висконти вполне себе художник.
Другое дело, что я как-то… как бы вам сказать? Я честно признаю пределы своей компетенции в том смысле, что визуальное и музыкальное пиршество «Смерти в Венеции» мне кажется невыносимо нудным. И сама новелла мне не очень нравится, а уж ее экранизация мне кажется картиной скучной. Я, кстати, с Кончаловским в разговоре, мы обсуждали, и я ему говорю: «Я не могу смотреть «Смерть в Венеции». Он говорит: «Ну и я не могу, а вот «Гибель богов» — вот это да». Притом, что я понимаю, что и Венеция хороша, и Висконти гений. Просто понимаете, это такая очень распространенная точка зрения: он знаток, мыслитель, но не художник. Это читается в подтексте: «А я, дескать, художник». Мне кажется, уж если сравнивать Висконти и Дзеффирелли, то Дзеффирелли гораздо культурнее, но и гораздо однотоннее.
