Нет, они путинизм продолжать не будут по понятным причинам. Просто потому, что путинизм – это не практика. Это не набор идеологем. Путинизм – это время, когда во главе страны стоит Путин и его клан. Не более того. Как только этот клан будет совмещен, начнется что-то другое, с другим «-измом». Но если говорить серьезно… Ну то есть это персоналистский режим – вот что я пытаюсь сказать.
Но если говорить о таких малоприятных вещах, как люстрация… Видите ли, я думаю, что это неизбежно. Это не должна быть децимация, это не должно быть уничтожение – репутационное или физическое, боже упаси, особенно рьяных слуг режима. Но просто нужен политический процесс, масштабный. Как было с Нюрнбергом. У нас же есть опыт, у человечества есть замечательный опыт. Те, кто служил этому режиму, оправдывал его преступления, пропагандировал его идеи, должны выполнить другую работу. Когда степень их вины будет документально установлена, должны быть наказаны.
А те, кто тихо терпел, – ну какая же для них может быть люстрация? Подавляющее большинство выживших тихо терпят. И я думаю, что самоубийство Тадеуша Боровского – автора «Прощания с Марией» и «У нас в Аушвице» – было детерминировано чрезвычайно жестким подходом: все выжившие – виноваты, всякий выживший – коллаборант.
Ибо с точки зрения дьявола
Я Господень коллаборант,
Всякий раз под новые правила
Нацепляющий новый бант.
Вот грех себя не процитировать, хотя я не очень это люблю. Я думаю, что колллаборанты все – так или иначе, все кто здесь жил. А вот люстрация агитаторов; тех, кто прямо призывал к убийствам, к расправам над пленным, к военным преступлениям, – вот это нормальная вещь, с ними надо будет разбираться по законам.
Хочу сразу сказать, что для страны такой судебный процесс – это еще и школа юридической грамотности. Почему бы и нет?
