Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Почему проблематика фильма «Застава Ильича» Хуциёва построена на проблема «отцы и дети», но ведь дети там стараются идти по дороге отцов?

Дмитрий Быков
>250

Да нет, конечно! Понимаете, в том и проблема, что дорога отцов утрачена. Вот это состояние растерянности, которое отобразила Волчек. Ведь Волчек — это режиссер, активизировавшийся во второй половине оттепели, ближе к ее концу. Она режиссер экзистенциального трепета, экзистенциального отчаяния. Меня один ребенок на моем курсе зарубежки спросил: «А почему, по-вашему, экзистенциальные ощущения всегда сопряжены с тоской и тревогой?» Да потому что это встреча со своим «я», это всегда тревога, «Страх и трепет» кьеркегоровский — кстати, книга довольно важная. Ощущение своего «я» — это всегда ощущение трагическое, и ощущение растерянности крайней отображено в фильме «Застава Ильича». Отсюда этот нервный джаз, музыкально его сопровождающий. Вот это то, что Хуциев считал своей главной заслугой: ощущение тревоги, которое есть в этом фильме, когда герой спрашивает отца: «Как мне жить?», отец говорит: «Откуда я знаю? Я ведь младше тебя». Такой абсолютно христианский диалог, как, кстати говоря, было у Роулинг, когда Гарри говорит Дамблдору: «Почему ты все время оставлял меня в кризисных ситуациях?», на что Дамблдор отвечает: «Ты с кем разговариваешь? Я краска на холсте» (в восьмой книге, в пьесе «Гарри Поттер и проклятое дитя»).

Это проблема очень серьезная, когда вы и хотите следовать логике отцов, но логика отцов неприменима. Вот я звонил Марии Васильевне Розановой, спрашивая: «Мария Васильевна, какие аналогии вы находите с нашим временем?» Она говорит: «Кончились, Дима, все аналогии, хватит». Это как я, тоже, по аналогии вспоминаю, раз уж зашел разговор, как я ей позвонил в день рождения, потому что без разговора с ней день рождения не полон, и плачущим голосом говорю: «Вот, 52 года…». Она говорит: «Дима Быков, не плачьте, слезы помогают только женщинам, и то через два раза на третий». Это фраза колоссально меня успокоила. Кончились аналогии, кончилось время какого-то понимания. Конечно, прогностика остается, ходит по кругу. Но дело в том, что пока она бегает по кругу, некоторые паровозы успевают отцепиться от вагонов, уже вагоны довольно далеко, понимаете? Уже бегает другой состав, и, конечно, у него другое ускорение. И очень трудно эти аналогии проследить. Поэтому я и не знаю, наступит ли после путинской эпохи оттепель. Все зависит оттого, как она закончится — косметический ремонт или наступит такая эпоха, условно говоря, постгинденбурговсккая. Разные есть варианты.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Есть ли не банальные книги о счастливой любви?

«Семейное счастье» Льва Толстого — там герои проходят через очень интересные вещи, это такой гениальный эскиз «Войны и мира». Да полно, слушайте. «Укрощение строптивой» («Taming of the Shrew»). Многие говорят, что это сексистская пьеса. А я думаю, что как раз она о счастливой любви. «И роковое их слиянье, и… поединок роковой». Понимаете, это два молодых, здоровых, своевольных, очень красивых человека. И они играют в такую жестокую ролевую игру, эротическую по преимуществу. Это счастливая любовь? Конечно. Но это любовь конкурентов. Беатриче и Бенедикт у того же Шекспира («Много шума из ничего»). Потом, конечно, наверное, можно считать счастливой любовью отношения Инсарова и Елены…

Что хотел Марлен Хуциев рассказать о Пушкине? Почему этот замысел не воплотился?

Я бы дорого дал, чтобы прочитать этот кинороман полностью, отрывки из него когда-то печатались в неделе. И это была хорошая история. Видите, дело в том, что хорошей книги о Пушкине (кроме, может быть, гершензоновской «Мудрости Пушкина», да и то она далеко не универсальна) у нас нет, не получилось ни у Ходасевича, ни у Тынянова. Они, кстати, друг друга терпеть не могли. Может быть, только целостная, восстановленная русская культура могла бы Пушкина целиком осмылить. А в расколотом состоянии Пушкина уже как-то и не поймешь: ведь это как в финале у Хуциева в «Бесконечности», когда герой в молодости и герой в зрелости идут по берегам реки. Сначала ещё могут друг друга коснуться, а потом эта река все шире, и…

Почему писатель под псевдонимом может писать разные тексты, а режиссер под псевдонимом не может снять картину с другим почерком?

Наверное, потому, что режиссура — это как голос. Не почерк, который можно изменить, а голос, который изменить нельзя. Дело более физиологическое.

Я не знаю ни одного режиссера, который под псевдонимом снимал бы другое кино. Понимаете, если бы Хичкок назывался, например, Ивановым и захотел снимать русское кино, кино в русском духе — в духе Довженко, например — это всё равно был бы Хичкок.

Марлен Хуциев, уже здесь упоминавшийся, мне говорил, что кино — дело физиологическое. И главный физиологический показатель — длительность кадра. Он говорил: «Если кадр передержан или недодержан, я физиологически чувствую или неполноту, или избыточность, но физическое неблагополучие.…

Что имел в виду Лимонов написав о себе: «Я – не человек одного акта истории, но  многих ее актов»? Что он ценил больше – свои тексты или свои политические поступки?

То, что тексты – это однозначно. Лимонов вообще был писатель. Как бывает театральное животное, так и Лимонов был литературным животным с какими-то врожденными способностями и блестящей литературной интуицией. Он знал, что делать, как писать, как увлекательно рассказывать о себе.

Я тут для одной статьи перечитывал его роман  «В сырах». Это не лучший его роман, поздний, роман в новеллах, составленный из кусков, самый сильный из которых – «Смерть старухи». Сильная там глава о брате. Вот он был наделен мистическим чувством местности, во-первых. Он действительно чувствовал «гений места»; лучше, чем кто бы то ни было из современников. А самое главное – он обладал даром увлекательно…

О чем фильм «Послесловие» Марлена Хуциев? Почему герой Владимир не откликнулся на распахнутую душу тестя?

Это не очень удачная картина, на мой взгляд. Понятное дело, что Хуциев — великий режиссер эпохи перемен или их ожидания, в 70-е чувствовал себя депрессивно, картину о Пушкине так и не смог снять (не дали, если быть объективным). А в 80-е он просто явственно выдыхался, и только перемены дали ему новые силы для гениальной неудачи «Бесконечности». Великий фильм, но, как мне кажется, несбалансированный. Бог с ним, пусть будет; Хуциев все равно гений. Некоторые куски «Бесконечности» качественно лучше всего, что тогда снималось, и неудачу целого можно за это и забыть.

«Послесловие» — это фильм довольно примитивный, тривиальный, как мне кажется. Хотя в нем и пытаются выискивать какие-то высокие…