Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Что имел в виду Лимонов написав о себе: «Я – не человек одного акта истории, но  многих ее актов»? Что он ценил больше – свои тексты или свои политические поступки?

Дмитрий Быков
>250

То, что тексты – это однозначно. Лимонов вообще был писатель. Как бывает театральное животное, так и Лимонов был литературным животным с какими-то врожденными способностями и блестящей литературной интуицией. Он знал, что делать, как писать, как увлекательно рассказывать о себе.

Я тут для одной статьи перечитывал его роман  «В сырах». Это не лучший его роман, поздний, роман в новеллах, составленный из кусков, самый сильный из которых – «Смерть старухи». Сильная там глава о брате. Вот он был наделен мистическим чувством местности, во-первых. Он действительно чувствовал «гений места»; лучше, чем кто бы то ни было из современников. А самое главное – он обладал даром увлекательно рассказывать. И это сидело в нем с рождения. Его никто этому не учил. И вот в качестве такого литературного животного мне он интереснее всего. И себя он ценил прежде всего как писателя. Для него жизнь была материалом для литературы. И Розанова сразу сказала, что вся его политическая деятельность нужна была только для того, чтобы это описать. Да, это небезобидно. Но ведь и жизнь Жана Жене, например, была небезобидной, но тем не менее он сделал из этого литературы. И жизнь Селина была небезобидна. Кстати, Лимонов прежде всего ориентировался на проклятых французов, curst, проклятых поэтов. Они были для него идеалами: да, они прожили такую жизнь, а что вы думаете? «Литература покупается недешево», – говорила та же Розанова.

Другая важная составляющая. Я не сказал бы, что он уважал себя как политика. Он, конечно, кокетничал немного – охраной, статусом вождя партии, лидера партии. Это все была такая литературная игра. Но он дорожил своей эволюцией. Понимаете, главная тема прозы Лимонова – это эволюция героя от доброго, теплого, зависимого человека, который влюблен в Елену, который любит родителей, который привязан к Харькову, а потом к Москве, в этого железного борца с коротким ежиком седых волос; всевыносящего, прошедшего через все – тюрьму, политическую борьбу, опасный переход в Казахстан… Это такой путь Юкио Мисимы – от книжного интеллигента к мальчику-культуристу. Или к взрослому культуристу, чья фотография в энциклопедии иллюстрировала статью о культуризме. Он остался болезненным хилым мальчиком, но он нарастил броню из мышц. Психологически остался. Это человек, ориентированный на поражение, а не на победу. Но на красивое, на грандиозное поражение.

Лимонов – это описание доброго, мягкого, теплого человека, который превратился в железного такого. В железный монумент самому себе. Он стал железным человеком.

Не говоря уже о том, что «жить, чтобы рассказать о жизни» – это девиз, сформулированный Маркесом в первом томе автобиографии незаконченной,  – это и есть вся суть писательского мастерства. Писатель стирается о жизнь, как мел о доску. Писатель – это инструмент письма. Лимонов стер себя полностью. Последняя его книга стихов – блистательная, на мой взгляд, – лишний раз доказывает, что он продолжал это делать до конца дней своих.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Можно ли назвать Эдуарда Лимонова сильным публицистом? Что вы думаете о романе «Иностранец в Смутное время»?

Лимонов не публицист. Его публицистика — это, как называл свой главный роман Владимир Богомолов, «автобиография вымышленного лица». Его публицистика — это лирические монологи. Где Лимонов настоящий, сказать очень трудно, каждый выбирает по себе. Его стихи, публицистические колонки, романы написаны одним пером, одним человеком, безусловно, и все они в одинаковой степени являются лирикой, как мне кажется. Лучшее его произведение, как мне кажется, это «Дневник неудачника». На второе место я поставил бы «Укрощение тигра в Париже» (ну, просто по силе страсти и по глубине самоанализа), на третье — «Это я — Эдичка». Но «Иностранец в Смутное время» — это всё равно замечательная книга.

Всё,…

Почему Эдуард Лимонов так часто затрагивал в своих романах тему гомосексуализма?

У Венедикта Ерофеева сказано, что остались только две проблемы — Ближний Восток и гомосексуализм. Скоро проблема Ближнего Востока будет решена, и останется один гомосексуализм.

Если же говорить серьезно, то Лимонов не так уж часто эту тему затрагивал. Она его вообще не волновала абсолютно, в отличие от некоторых потребителей романа «Это я, Эдичка». Гомосексуальная тема есть в «Эдичке», есть в «Дневнике неудачника» — собственно, и всё. Тема сексуальных практик его занимала, да. Почему-то секс — это очень интересно. Лимонов любил писать интересно, умел. Его занимали темы кулинарии, секса, одиночества — всё, что интересно.

А почему секс так интересен, я до сих пор не понимаю. Я вот…

Есть ли не банальные книги о счастливой любви?

«Семейное счастье» Льва Толстого — там герои проходят через очень интересные вещи, это такой гениальный эскиз «Войны и мира». Да полно, слушайте. «Укрощение строптивой» («Taming of the Shrew»). Многие говорят, что это сексистская пьеса. А я думаю, что как раз она о счастливой любви. «И роковое их слиянье, и… поединок роковой». Понимаете, это два молодых, здоровых, своевольных, очень красивых человека. И они играют в такую жестокую ролевую игру, эротическую по преимуществу. Это счастливая любовь? Конечно. Но это любовь конкурентов. Беатриче и Бенедикт у того же Шекспира («Много шума из ничего»). Потом, конечно, наверное, можно считать счастливой любовью отношения Инсарова и Елены…

Кто из современных авторов может стать классиком, которых будут читать через лет сто?

Алексей Иванов, я думаю; по крайней мере, с «Ненастьем», а, может быть, «Блуда и МУДО» и «Географ глобус пропил». У Иванова, безусловно, есть такие шансы. Из поэтов; безусловно, Найденко. У Иры Евса, кстати, харьковчанки замечательной есть шансы. У нее замечательные есть стихи, да и человек она такой, вполне соответствующий своему поэтическому уровню. У Лимонова, я думаю, бессмертие такое довольно-таки гарантированное есть. Он совсем рядом ушел, и думаю, что он себя в литературу впечатал, и не рядом с Селином, а где-то повыше. А вообще это ведь вещь совершенно непредсказуемая. Мы кого-то из гениев, ныне живущих, совершенно не знаем сегодня. Я в этом уверен. Я уверен, что долго будут читать…

Каких авторов вы порекомендовали бы для укрепления уверенности в себе?

Домбровского, Лимонова, Драгунского (и Виктора, и Дениса) – людей, которые пишут о рефлексии человека, вынужденно поставленного в обстоятельства большого испытания, большой проверки на прочность. Вот рассказ Виктора Драгунского «Рабочие дробят камень». Денис Драгунский вообще весь способствует воспитанию уверенности в себе. Ну как «воспитанию уверенности»?» Видите, Денис вообще, на мой взгляд, великий писатель, сегодняшний Трифонов.

Я знаю очень мало примеров (наверное, всего три), когда литературный талант отца так полно воплотился в детях. Это Драгунский – Виктор, Ксения и Денис. Это Шаровы – Александр и Владимир. Это Радзинские – Эдвард и Олег. Потому что Олег и Эдвард…

Как вы относитесь к литературному таланту Бориса Савинкова?

Я начитал в свое время «Коня бледного». Это хорошая книга, где всякий герой-модернист изучает главную загадку собственной личности — отсутствие у него моральных ограничителей или, проще сказать, отсутствие у него совести, если угодно. Роман «То, чего не было» мне кажется более удачным даже. «Конь вороной» мне не был особенно интересен. Я очень люблю стихи Савинкова, как и стихи Савенко. Вот эти два «подростка», два уроженца Харькова, так точно параллелящие друг друга, вошедшие в литературу под псевдонимами (Ропшин и Лимонов), мне более интересны как поэта. Вообще, параллель совершенно гениальная, просто гениальная параллель. Господь таким наглядным все делает в России. И то, что они оба…

Что вы думаете о переписке Сергея Рудакова? Не кажется ли вам, что он психически был не здоров?

Раздавать диагнозы я не могу. Сергей Рудаков – это героически и трагически погибший человек, погибший в штрафном батальоне, куда его сослали из-за того, что он, будучи контужен на войне и работая в военкомате, пытался спасти от армии одного из… по-моему, кого-то из верующих… В общем, он пытался спасти от мобилизации человека, совершенно к войне не готового, совсем к ней не приспособленного. Положил душу за други своя. 

Сергей Рудаков… как поэта я не могу его оценивать, потому что недостаточно знаю, да и далеко не все стихи опубликованы. А по переписке… Ну есть же вот это определение Ахматовой: «Он сошел с ума, вообразив, что гениальным поэтом является он, а не Мандельштам».…