Это очень талантливо, безусловно, это очень живо, но тоже довольно высокомерно: «Они все умерли, а я жив», «Они все старики, а я хоть куда». Это немножко тиняковская интонация:
Может, — в тех гробиках гении разные,
Может, — поэт Гумилев…
Я же, презренный и всеми оплеванный,
Жив и здоров!
У Лимонова, как ни странно, при всем его героизме и самолюбовании героическом тоже, проскакивали иногда абсолютно тиняковские интонации. Он это воспринял через Селина, а Селин – это тоже такой своего рода Тиняков. Это любование мерзостью своей, понюхивание своих подмышек. Это было и органично и талантливо, но немножко противновато. Немножко розановщина такая в этом есть. И Тиняков, при всем своем таланте, явление омерзительное. В Лимонове была тиняковщина – это, по-моему, совершенно очевидно.
Другой вопрос, что для меня Лимонов остается молодым и очаровательным Эди-бэби. Но проблема в том, что, старея, Лимонов портился характером. И это очень заметно, в том, что происходило. У меня нет этого ощущения «он умер, а я жив». Наоборот, мне очень горько, что он ушел, потому что пока он был жив, он производил замечательные тексты, замечательные поводы для критической рефлексии.
