Да как же он этого не понимал, когда он на это нарывался? Когда он к этому шел? Его смерть, как говорит Дмитрий Захаров, больше всего похожа на самоубийство. Вот именно подготовка к самоуничтожению — это сюжет всего его последнего пятилетия. И мне кажется, что как раз Михаил Лермонтов весь последний год писал стихи исключительно на собственную смерть. Видите, какая вещь? После смерти Владимира Маяковского почти никто не написал хороших стихов, потому что невозможно написать стихов лучше Владимира Маяковского, который последние двадцать лет своей жизни только об этом и писал. Как и на смерть Эдуарда Лимонова очень трудно, невозможно написать что-то хорошее: Эдуард Лимонов хоронил себя, начиная с…

Собственно, на безупречной своей оригинальности, часто им отслеживаемой и подчёркиваемой самим, Эдуард Лимонов и поднялся, поэтому очень трудно найти такой аналог. Сейчас я подумаю, подождите. Я не считаю, что «Это я — Эдичка» истерическая книга. Я считаю, что это книга исповедальная. В этом смысле, кстати, мне больше нравится «Дневник неудачника». Это просто ещё более стихи, она поэтичнее, в каких-то вещах откровеннее и тоньше. Пожалуй, из вещей близких эмоционально и интонационно я привёл бы «Отчаяние» Владимира Набокова, наверное. Вот это замечательная книга тоже, и тоже очень истерическая.

Конфликт между выдержанной такой почти солдатской жестокостью и отчаянием, и абсолютно нежной, такой трогательной, сентиментальной его душой. Необходимость становиться солдатом, а не оставаться подростком Савенко. Ну, наиболее наглядный, кстати, в «Подростке Савенко» и в «Молодом негодяе». Он человек по природе добрый, хотя нарциссический, очень эгоистический, такой инструмент письма. Но то, что этот добрый, насмешливый, ироничный по природе человек становится таким железным, и никогда не до конца, но идет по этому самурайскому пути — это и есть главный конфликт и поэзии, и «Дневника неудачника», который тоже поэзия.

Конечно, «Дневник неудачника» лучше. Это настоящая поэма, собрание лирических блистательных отрывков. Хотя и «Это я — Эдичка» — тоже прекрасный роман.

Вообще, Лимонов — прекрасный писатель. Даже его нынешние чудовищные колонки очень хорошо написаны — ярко, убедительно. Никто от меня не дождётся плохих слов о Лимонове. Я своих литературных мнений не меняю. А что он часто безобразно себя ведёт — так это часть его литературной стратегии. Знаете, он, как ракета, которой для того, чтобы взлететь, надо отбросить ступени. Вот он был близок с Дугиным — отбросил его. Был близок с Летовым — отбросил. С Жириновским — отбросил. Женщин всех отбрасывает, друзей. Естественно, что на этом пути он…

У Венедикта Ерофеева сказано, что остались только две проблемы — Ближний Восток и гомосексуализм. Скоро проблема Ближнего Востока будет решена, и останется один гомосексуализм.

Если же говорить серьезно, то Лимонов не так уж часто эту тему затрагивал. Она его вообще не волновала абсолютно, в отличие от некоторых потребителей романа «Это я, Эдичка». Гомосексуальная тема есть в «Эдичке», есть в «Дневнике неудачника» — собственно, и всё. Тема сексуальных практик его занимала, да. Почему-то секс — это очень интересно. Лимонов любил писать интересно, умел. Его занимали темы кулинарии, секса, одиночества — всё, что интересно.

А почему секс так интересен, я до сих пор не понимаю. Я вот…

Лимонов не публицист. Его публицистика — это, как называл свой главный роман Владимир Богомолов, «автобиография вымышленного лица». Его публицистика — это лирические монологи. Где Лимонов настоящий, сказать очень трудно, каждый выбирает по себе. Его стихи, публицистические колонки, романы написаны одним пером, одним человеком, безусловно, и все они в одинаковой степени являются лирикой, как мне кажется. Лучшее его произведение, как мне кажется, это «Дневник неудачника». На второе место я поставил бы «Укрощение тигра в Париже» (ну, просто по силе страсти и по глубине самоанализа), на третье — «Это я — Эдичка». Но «Иностранец в Смутное время» — это всё равно замечательная книга.

Всё,…