Проблема пола — это то, что как раз у Саши Черного очень точно отражено:
Проклятые вопросы,
Как дым от папиросы,
Рассеялись во мгле.
Пришла проблема пола,
Румяная фефела,
И ржет навеселе.
Тут могу вас только отослать к своей статье, предваряющей антологию «Маруся отравилась». Там речь идет о том, что сексуальная революция — это не следствие революции социальной, а скорее наоборот, следствие разочарования в ней, бегство в такие оргиастические увлечения, такие афинские ночи а-ля малашкинские повести или повести Глеба Алексеева («Дунькино счастье», «Дело о трупе»). Все эти оргии в среде комсомола, то есть Серебряный век, опущенный на уровень фабзавуча,— это следствие разочарования в социальной утопии. И тогда появляются утопии сексуальные. Как у Аксенова в «Московской саге»: «Пора организовать небольшую половушку». Но это потому, что, собственно, революция не удалась. И это, мне кажется, попытка такого бегства, эскейпа.
Естественно, игры в любовь и смерть, эти садомазохистские игры комсомола,— это не что иное, как пролетарский, сильно опустившийся по уровню Серебряный век. Его продолжение, как бы идея, брошенная в полк, говоря по Губерману. Но ведь, строго говоря, и в 1910-е годы, когда эти игрища были уделом интеллигенции или аристократии, это ведь тоже было следствием глобального разочарования, не более чем. Это следствие не получившейся революции 1905 года, потому что Саша Черный не зря сказал: «Отречемся от старого мира и полезем гуськом под кровать». Не получилось построить нового человека — давайте плюхнемся в свинство. Это же тоже какой-то выход, правда, выход вниз, а не вверх. Мне кажется, проблема пола имеет такой генезис.
Я бы не сказал, что это реакция. Это Горький еще сказал: «Стыдно читать, скажем, «Суламифь» Куприна, ведь это были мои товарищи по «Знанию»…». Стыдно ему было читать и «Рассказ о семи повешенных». Горьковская претензия к «Суламифи» кажется мне довольно смешной: Соломон у него «сильно смахивает на ломового извозчика». Ну хорошо, а у Горького все ломовые извозчики сильно смахивают на Соломона, такой источник мудрости босяцкой или биндюжной. Мне кажется, что «Суламифь» — замечательное произведение, хотя и не лишенное стилизаторской, орнаменталистской пошлости. Но эта пошлость там очаровательна. Да и вообще, мы не ждем от Куприна высокого вкуса, мы ждем от него сильных чувств.
