Видите ли, это вполне обоснованное впечатление. У многих возникал подобный вопрос, потому что Швондер есть у нас. Другое дело, что Швондер — это представитель определенного политического типа, а не определенного национального, этнического клейма. Конечно, засилье таких швондеров в 20-е годы провоцировало антисемитизм. Корни этого антисемитизма, на мой взгляд, убедительно вскрыты в книжке Головкиной-Корсаковой «Лебединая песнь», потому что там как раз один еврей, облагодетельствовавший белого офицера, понимает, что белый офицер остался антисемитом несмотря ни на что.
Это распространенная вещь, пустившая, видимо, в русском народе куда более глубокие корни, восходящая еще ко временам кровавого навета, восходящая к 30-м, к 70-м годам девятнадцатого столетия, может быть, к более ранним временам. Корни антисемитизма — это вещь вообще долгая. Но активизация его в 20-е годы связана с тем, что вследствие отмены черты оседлости огромное количество евреев хлынуло в русскую культурную и государственную жизнь. Тут приходится осторожно ступать, чтобы не разжечь чьей-нибудь национальной розни, но мне-то кажется, что отношение Булгакова к Швондеру — это, скорее, отношение профессора Преображенского. То есть это отношение никоим образом не антисемитское, он московский студент и с гордостью об этом говорит. Или это отношение к Рокку из «Роковых яиц». Это отношение русского интеллигента к пошлым мещанам, присвоившим себе право судить обо всем с позиции переписки Энгельса с Каутским, да еще и непонятой. К страшным упростителям, к вульгаризаторам, к самонадеянным начальничкам, дорвавшимся до домкома. Это не национальная, мне кажется, ненависть, а ненависть даже не сословная; ненависть, психологически очень понятная, ненависть сложного к простому.
Что касается «Мастера и Маргариты», то там я никаких следов антисемитизма не замечаю, хотя, должен признаться, в Берлиозе нельзя не увидеть Авербаха или в Латунском нельзя не увидеть Литовского. Это тоже персонажи, которые в 20-е годы возвысились, а в 30-е попали под колесо, я имею в виду РАППовцев. Мне представляется, что Булгаков был слишком сложным существом, чтобы болеть такой примитивной болезнью, как антисемитизм. Все-таки, понимаете, нельзя не признать, что это болезнь, которая накладывает на психику довольно мрачный отпечаток.
