Да нет, не один. И Бунин не первый в этом смысле, хотя он всю жизнь и настаивал на своём первенстве, на уникальности своего взгляда. У Чехова повесть «В овраге» — всё это уже есть. У Успенского все это уже есть, и не только у Глеба, а и у Николая Успенского, так ужасно жившего и так ужасно погибшего. Да, в общем, в значительной степени у Помяловского уже все это есть. В сельской России, в России черносотенной и низовой очень многие видели ужас. Просто Бунин писал более ёмко, и для него совершенно не было этих народнических утешений, что есть плохая деревня, а есть другая, настоящая. В конце концов, не забывайте, что и сельская драма… трагедия, точнее, Льва Толстого называется «Власть тьмы». И единственный свет там — это Аким, который знает два слова — «тае» и «не тае». А в остальном… Вспомните, какая у Лескова сельская жизнь, провинциальная жизнь.
Бунин не первый, просто Бунин своей, что называется, «сухой кистью» (знаете, есть такая техника) сумел наиболее выпукло это всё изобразить и привлечь читательское внимание, и потрясти читательское воображение гораздо больше. Характерна ещё вот эта его, знаете, нейтральная интонация. Вот в «Суходоле», который написан почти сразу после «Деревни», уже есть романтизация, это такая поэма. А «Деревня» — это просто другой жанр.
