Это не такой простой вопрос. Говорухин в личном общении — а я дважды его интервьюировал — был человеком жутко интересным и обаятельным. Но у него не было политических воззрений.
Я думаю, что он был в известном смысле заложником образа — такой сильный человек с трубкой. И при этом был внутри себя таким тончайшим, колеблющимся интеллигентом. И лучше всего его характеризует его сценарий «Вторжение». Он, кстати, всю жизнь жалел, что отдал его другому режиссеру Новаку. «Вторжение» — гениальный сценарий, можно только догадываться, как бы его поставил Говорухин. Он был очень умный, тонкий, действительно много понимающий, нервный, неуверенный в себе человек. Его броня мачистская, как всегда в таких случаях, была, мне кажется, компенсацией этой нервности. У него было много неудач, и некоторые фильмы он просто не хотел вспоминать. Поэтому для меня он человек гораздо более глубокий и гораздо более привлекательный, чем другой мачо нашего кинематографа, которого я, уж позвольте, называть не буду.
Поэтому Говорухин не имел политических убеждений, они у него были очень шаткие. Он бросался то в демократию, то — через некоторое время — в Россию, которую мы потеряли, то в коммунизм, который был в его случае неорганичен. Идеологические высказывания, как, например, «Ворошиловский стрелок», ему совершенно не удавались. И вообще у него недоставало брезгливости: он иногда работал с людьми, с которыми даже не надо было контактировать, а он у них сценарии брал. Он был очень зыбок и шаток в убеждениях своих, как многие советские люди. У него на месте убеждений, как и у Акутагавы, были нервы, поэтому мне самым откровенным его высказыванием кажется фильм «Десять негритят», снятый именно тогда, когда все испытывали надежду и эйфорию, а он снял такую страшную картину, такую разочарованную и полную ужаса болотного.
Там вылезает из болота этот страшный туземец во сне, и мы видим, насколько на самом деле безнадежно все. Он снял абсолютно великую картину. Он был не Крымов совсем, он был заложником этой роли. Он был именно интеллигентным, умным, начитанным одесситом. Тот, которого он сыграл у Киры Муратовой в «Среди серых камней». Кстати, Киру Муратову он любил по-настоящему, он всегда ее защищал, всегда ей помогал, хотя, казалось бы, у него совсем простая режиссура на ее фоне. Но эта режиссура отнюдь не такая простая. Он режиссер необычайно культурный. И, конечно, его примитивнейшие политические взгляды не имеют ничего общего с его режиссурой.
