Почему героя Высоцкого из фильма «Опасные гастроли» Юнгвальд-Хилькевича зовут так же, как и бедолагу-конферансье из «Мастера и Маргариты» Булгакова — Жорж Бенгальский? Совпадение это или нечто большее?

Тут, мне кажется, штука в чём? Эволюция Шукшина в каком-то смысле противоположна эволюции Высоцкого. Вот Высоцкий начал с блатных абсолютно песен, а кончил гражданственными — таким циклом скорее… ну, пусть очень честных, очень откровенных, но всё-таки и очень советских произведений, таких как «Песня о конце войны». Он был, понимаете, на грани легализации. Вот так бы я рискнул сказать. Другой вопрос — зачем ему это было нужно? Ну, зачем-то это ему было нужно. Ему всероссийской и, более того, всемирной славы уже не хватало; ему по разным причинам хотелось быть голосом народа. И поэтому начал он с блатных, таких довольно маргинальных, почти зэческих песен, а перешёл в конце концов к этой…

Я думаю, решительно ничего. Думаю, что женщины Серебряного века более-менее похожи, но Маргарита — это уже женщина все-таки 20-30-х годов, которая не имеет в себе главной черты XX века. Роковой-то она осталась, но мне кажется, что творческая составляющая здесь уже стремится к нулю. Не говоря уже о том, что Маргарита несет на себе некоторый советский отпечаток, которого на Ахматовой не было никогда. Представить себе Ахматову, которая участвует в бале Сатаны, довольно затруднительно. Хотя сказать: «Я требую, чтобы мне вернули Мастера, моего любовника» — это достаточно бесстыдно, чтобы быть поэзией, перефразируя её же.

Он вовсе не «птенец гнезда Петрова», в этом-то и особенность его, он белая ворона. Единственный черный среди белых — белая ворона. Ему совершенно не нравится в этой компании, и у него ничего не получается с ними. Он смотрит на это все глазами европейца (даром что он африканец), его испортило заграничное пребывание, и он пытается быть среди них интеллигентом.

Какой же «птенец гнезда Петрова»? Он с Петром в конфликте находится. Это гениальный фильм, и он мог бы быть абсолютно великим, если бы его дали Митте снять таким, каким его написали Дунский и Фрид. Но это невозможно было, понимаете? Эта картина подвергалась такой цензуре, вплоть до вырезания всех кадров, где были карлики (им казалось, что…

Как раз Кохановский сделал прекрасную книгу «Всё не так, ребята…», где собрал порядка 50 разных мемуарных свидетельств о Высоцком. И там, понимаете, выясняется странная вещь. Выясняется, что Высоцкого-человека почти никто не помнит. Помнят песни, первые знакомства с ними, помнят роли, а как человек… Он не только не занимался жизнетворчеством, а он вообще, кажется, почти не жил. Он только снимался, пел, страшно много концертировал, довольно много сочинял (хотя меньше, чем ему хотелось бы), но Высоцкого-человека почти нет. Нет остроумных реплик, нет мучительных романов.

Романы были в основном, надо сказать, довольно потребительские — ну, такое удовлетворение физиологической…

Нет, конечно, Иешуа никаким трикстером не является, потому что это совершенно другая трактовка Христа, совершенно новая христология. Справедливо, на мой взгляд, наблюдение Александра Мирера, который в своей книге «Евангелие Михаила Булгакова» (и «Этика Михаила Булгакова») писал, что и Пилат на самом деле образует цельную фигуру Христа, поскольку Христос реальный, или Христос исторический, или Христос религиозный как бы раскладываются у Булгакова на две испостаси — силовую и гуманную. Это довольно дерзкая мысль, но, в общем, в структуре романа она находит подтверждение. Но если искать какие-то… Вот тут сказано: «Допустим, Левий Матвей — прообраз Ивана Бездомного, но где прообразы Пилата…

О двух вещах. Во-первых, о том, что он умел риторически, афористично, привлекательно формулировать многие важные вещи. Это такая черта поэтов риторического склада. Ну, там «Угодники идут легко, пророки неохотно» и так далее. Но при этом Высоцкий умудрился очень многие вещи назвать.

Высоцкий же сложный поэт. Он интеллектуал. То, что он был актером и филологического образования, кроме лекций Синявского, не имел, не должно никого расслаблять и вводить в такое снисходительное состояние: дескать, Высоцкий — это случайное озарение, вспышки гениальности.

Высоцкий — это прежде всего очень систематическая и упорная работа над собой, многолетняя огранка. Это пребывание…

Это как раз три автора, которые являют собой три грани, три варианта освоения пространства в русской прозе, прежде всего семидесятых годов. Понимаете, ведь для Советского Союза — вот такого типичного модернистского проекта — очень характерен был гумилёвский конкистадорский пафос: пафос освоения новых пространств, пафос проживания экстремальных пограничных ситуаций, огромного напряжения, странствия.

Естественно, тут романтический герой, который ещё, как правило, и альпинист, и одиночка; и в личной жизни у него всегда не ладится, потому что вот такой он романтический бродяга, а женщинам ведь всегда хочется уюта, и он может поладить только со скалолазкой, а с женщиной обычной,…

Я не знаю, тут весь вопрос в том, кто играет Жеглова. В книге Жеглов моложе и там он — отрицательный персонаж, или, по крайней мере, персонаж, который не вызывает симпатий. Там гораздо более матерый Шарапов, совсем не похожий на Конкина, настоящий разведчик, настоящий командир, который иногда действует мешковато, неуклюже, но это не от избытка сил. В нем нет интеллигентщины, в нем есть чистота, которая была, может быть, в Веньке Малышеве из «Жестокости» Павла Нилина. Да, собственно говоря, Шарапов и должен быть больше похож на Веньку Малышева, каким его сыграл Георгий Юматов в замечательной картине. Для меня спор Жеглова и Шарапова в книге актуален, в фильме он протекает в не слишком равных…