Да не было бы Высоцкого в том масштабе, в котором мы его знаем. Он, варясь в этом коллективе, взаимодействуя с Любимовым, Смеховым, Филатовым, взаимодействуя с Шаповаловым, в меньшей степени с Бортником, Дыховичным, Славиной прежде всего,— он же заряжался этим.

Есть полная фонограмма спектакля «Жизнь Галилея», гениальный абсолютно — плачешь, когда это случаешь. Особенно если смотришь фотографии: там же в конце выходили дети и под музыку Шостаковича — столь редкую у него светлую, ликующую музыку — начинали крутить глобусы. Это было шедеврально! Я уж не говорю о том, что телескоп там был источником света, из телескопа бил свет в зрительный зал. Гениальное художественное решение, в духе…

Если говорить о судьбе наследия (потому что сам Брехт в СССР провел месяц), то, конечно, самое интересное — это Таганка, которая брехтовскую эстетику смогла как-то гуманизировать. Понимаете, Брехт — это такие пьесы-скелеты. Эпический театр в огромной степени и называется эпическим, потому что он нейтрален, потому что он сам по себе несет все возможные смыслы, которые должен выявлять режиссер. И, конечно, Брехта в СССР очень очеловечили, гуманизировали (например, у Стуруа в «Кавказском меловом круге») и очень, так сказать, наполнили глубоким человеческим, гуманистическим содержанием, как в «Добром человеке из Сезуана» и в «Жизни Галилея». «Жизнь Галилея» — это такой великий спектакль,…

Крымов сам пишет сценарии собственных спектаклей. Сейчас вышла потрясающая, на мой взгляд, книга «Своими словами», где включены 9 таких сценариев. Мы как раз ее презентовали. Я еще до сих пор под впечатлением от «Костика» — нового спектакля, который он показал по мотивам «Чайки». Там Шамраев — такой конферансье, связывающий историю. Нет, это гениальное произведение.

Всё, что делает Крымов, гениально. Такое у меня ощущение. Это гениально именно потому, что это абсолютно ново. Хотя я не исключаю того, что это может восприниматься как эклектика. Например, в «Борисе» — там собраны все образцы трэша, кича, и это безумно трогательно. Но всё-таки это работает. Понимаете, Крымов берет краски…

Видите, Горин — не исследованный автор, не понятый, потому что он жил среди нас ещё очень недавно. Генезис его очевиден — это Брехт и Шварц. Он, конечно, прежде всего мастер театральной сказки. Потому что новеллы Горина — ну, такие, например, как замечательный совершенно «Потапов», экранизированный Абдрашитовым, или не менее удачный «Случай на фабрике» (забыл, как она называлась точно), или чудесное «Что-то синее, в полосочку…», или «Хочу харчо», или совместные монологи с Аркановым из вот этого… про рояль в кустах — всё-таки это маргинальные для него жанры. Прежде всего он прославился как сценарист и драматург, автор замечательных действительно пьес — прежде всего это, для меня во всяком…