Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Кто оставил более яркий след в литературе из братьев Дарреллов — Лоренс или Джеральд?

Дмитрий Быков
>250

Видите, Лоренс Даррелл, автор «Александрийского квартета», на мой взгляд, замечательный писатель, но все-таки, конечно, Джеральд Даррелл оставил след в литературе гораздо более яркий. Хотя бы в силу того, что Джеральд Даррелл — писатель массовый, а Лоренс Даррелл — элитарный. Джеральда Даррелла прочли миллионы, Лоренса Даррелла — десятки. Но это не критерий в литературе, сколько тебя прочли, и кто оставил более яркий след. Может быть, Вальзер никакого следа не оставил, кроме как в сердце Михаила Шишкина и, может быть, в моем, или ещё десяти человек. Но все равно Вальзер — замечательный писатель.

Точно так же, скажем, и Конан Дойл оставил огромный след в литературе и создал бессмертного героя — Шерлока Холмса. Юлиан Семенов оставил ярчайший след в литературе, создав Штирлица. А это не делает его писателем менее ярким, чем Трифонов, например, или более ярким, чем Трифонов — это разные литературы. Литература Джеральда Даррелла, безусловно, более влиятельна.

К недостаткам книг Лоренса Даррелла я все-таки отнес бы их многословие, некоторое, я бы даже сказал, пустословие временами. Хотя по-английски это более плотно воспринимается, чем по-русски. Все равно Лоренс Даррелл замечательный писатель, но ни он, ни Пол Боулз, ни другие столь модные в последнее время литераторы лично для меня нового мира не открыли, а Амос Тутуола это открыл.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Можно ли сравнивать произведения Олега Стрижака и Андрея Битова?

Сравнивать можно все со всем, но никогда Олег Стрижак ни по уровню своего таланта, ни по новизне своей не может с Битовым сопоставляться. У меня к «Пушкинскому дому» сложное отношение, я не считаю этот роман лучшим творением Битова, хотя это очень важная книга. Но Битов постулировал, если угодно, новый тип русского романа, новый тип русского героя. Там дядя Диккенс – новый герой.

Если уж с кем и с чем сравнивать Битова, то, наверное, с «Ложится мгла на старые ступени» Чудакова, хотя, конечно, Чудаков не выдерживает этого сравнения. Хотя фигуры деда и дяди Диккенса по многим параметрам сходны. Для меня Битов – это человек колоссального остроумия, выдающегося ума, огромной культурной памяти,…

Что вы думаете о Валентине Пикуле? Согласны ли вы, что его личность осталась загадкой?

По-моему, никакой загадки нет. Но в любом случае, это был замечательный  опыт (без преувеличения) освоения массового жанра. Российская беллетристика – совершенно справедливо многие тогда это замечали – была представлена Юлианом Семеновым в жанре «политические хроники» и Валентином Пикулем в жанре «хроники исторические». Это те сферы, которые в любой нормальной литературе самые плодотворные, самые, на самом деле, знаете, «пушечные». Потому что там бестселлер по определению возможен и по определению возникнет. Например, либо исторические сочинения Акройда, либо биографические сочинения Моруа, – это всегда бестселлер (да и в любой литературе так), вне зависимости от того,…

Что вы думаете о режиссере Марке Захарове?

Марк Захаров всегда был олицетворением для меня театра надежды. Театра, который жил ожиданием перемен и во многом делал эти перемены необратимыми. Потому что после захаровского фильма «Юнона и Авось» во огромной степени стало невозможно вообразить откат к прежнему СССР, к СССР времен закрытости. Это был спектакль нового времени, каким-то чудом прорвавшийся в советскую эпоху. Ясно было (и Захаров об этом говорил), что в этом спектакле все: и религиозная составляющая рыбниковской музыки, и тема любви, сметающей границы, и чрезвычайно рискованное оформление, и сама рок-опера — принципиально новый для советской культуры жанр, и они единицами исчислялись. Разве что «Орфей и Эвридика» Журбина,…

Не показался ли вам роман Александра Житинского «Потерянный дом» вам полной нудятиной, полной карикатурных персонажей?

Ну вот, слава Богу. Значит, вы заинтересовались, вас задело, вас раздражило. Значит, вы вернетесь к этой книге, перечитаете ее. Вообще, контакт с настоящим искусством — всегда ожог. Всегда, когда первый раз читаешь Петрушевскую, слушаешь Матвееву, смотришь Муратову, возникает ощущение «что в этом находят?». Потом это начинает будоражить, такой гвоздь засел. Я знаю массу людей, которых раздражает книга Житинского. Но они перечитывают эту книгу, они не могут от нее уйти. Вообще книга Житинского — это самая масштабная метафора и советской эпохи, и конца советской эпохи, и Советского Союза, и человеческой души, и дома. Самый масштабный русский роман 1980-х годов. Сказал бы — второй половины…