Эта книга может казаться лучшей, но… «Псалом» мне кажется великолепной вещью, великолепный размышлением над… Ну, он называется «Роман-размышление о четырёх казнях Господних», но на самом деле это о проклятиях человечества, о тех родимых пятнах, о тех несводимых пятнах греха, которые оно несёт на себе. Но я бы советовал вам прочесть «Искупление». Мне кажется, вот это — лучше из того, что написал Горенштейн. Во всяком случае на меня оно как-то сильнее всего подействовало и, рискну сказать, повлияло. Кроме того, конечно, «Место», хотя бы третью и четвёртую книгу. Конечно, я думаю, «Попутчиков».
А потом, сейчас, знаете, такое вот несколько нестандартное, необычное «Избранное» Горенштейна выходит у Шубиной в серии летом. Там будет «Чок-Чок», «Шампанское с желчью», насколько я помню, «Последнее лето на Волге», ну и вообще несколько таких уже за границей написанных вещей. И кроме того, Юрий Векслер сейчас работает над расшифровкой «Верёвочной книги» — романа, который сам Горенштейн считал главным и при этом сам его не любил. Прообразом там одной из частей послужила повесть об Астрахани, которую сейчас тоже печатают, глава была в Colta.
Сейчас в каком-то смысле наступило время Горенштейна. Почему оно наступило? Потому что представление Горенштейна о человеке очень далеко от гуманистического, от гуманитарного, от просвещенческого; его представление о человеке — дурное. Он такой высокий идеалист, он по-настоящему религиозный писатель. Для него человек — это сосуд греха; и искупать это очень долго. Для него вся жизнь — это непрерывное искупление. И путь человека, вот это выгрызание места — это путь довольно-таки адский.
У Горенштейна (что делает его таким неудобным, корявым писателем для русской литературы), у него есть и доброта, и нежность, например, в «Бердичеве» — замечательная пьеса, такой драматический роман, но это ностальгическое произведение. В остальном такие книги, как «На крестцах», и в особенности «Место», и в особенности повести, начиная со «Ступеней», 70–80-х годов,— это без большой любви к человеку написано и даже с брезгливостью. А вот сегодняшние времена — не только в России, а и в мире — дают человеку очень мало оснований себя уважать, человеку как Homo sapiens, как виду. Мне кажется, что Горенштейн… вот сейчас его время настало, потому что испытаний божьих человек не выдерживает.
Вот для Стайрона, например, писателя очень близкого Горенштейну по интенциям, по физиологизмам, по депрессии… У Стайрона в финале «Выбора Софи», который я рекомендую всем… Вот меня спрашивают: «Что почитать, чтобы захотелось жить?» «Выбор Софи» почитайте. Ну, или «Признание Ната Тернера», или «И поджёг этот дом». Но самое главное — конечно, «Выбор Софи», лучший его роман. О чём эта книга? Вот о том, что в конце, после ада всё-таки загорается эта утренняя звезда, понимаете.
А для Горенштейна нет этого выхода. Горенштейн видит в истории человечества тупик, гибель. Может быть, это особенность его взгляда, его жизни, его детства. Прочитайте «Зиму 53-го года» — и вам станет понятно это мировоззрение. Я не советую никому принимать это на веру. Такими глазами можно посмотреть на мир, но нет особенного желания. А всё-таки как опыт это очень полезно. Вот пришло время посмотреть на себя без уважения, даже я бы сказал — без радости. Посмотреть на себя с омерзением пришло время. За это я очень люблю…
