В чаше

  «Нос». Я давал американским студентам «Нос» в рамках гоголевского курса. И я попросил их проанализировать «Нос» с разных точек зрения – фрейдистской, лирической. Какая-то shape, какая-то грань личности вас покидает, бывает же такое? И вот мальчик, который сравнил гоголевский рассказ с рассказом Акутагавы, блистательный сделал доклад. Ну как мальчик, ему тридцатник полновесный. У меня студенты разновозрастные, пестрая группа. Так вот, он сделал замечательный доклад о том, что вещь, которая нас тяготит; порок, от которого мы пытаемся избавиться, может быть самым прямым, самым точным выражением нашего «Я». И наверное, это лучшее, что вы можете дать миру. А вы пытаетесь с этим бороться и…

Для меня, кстати, огромным шоком было, когда я читал ЖЖ дочери, и там в списке любимых авторов увидел Клейста и Акутагаву. Вот Женька ― веселый, спокойный, жизнерадостный человек, поэтому она, собственно, и работает как клинический психолог с людьми, которые не особо коммуникабельны, но в ее присутствии как-то утихомириваются. Аутисты всякие, дети, у которых проблемы с алексией или аграфией. И вот они ее слушаются. И вдруг у нее два таких депрессивных автора в любимцам. Видимо, действительно Акутагава несет в себе какую-то очень существенную психотерапевтическую функцию. Потому что как бы он там побывал до нас ― в отчаянии, в самой глубокой депрессии. Он же такой японский Кафка. И он сумел как-то…

«Lie Down in Darkness» — мне кажется, как раз классический роман очень молодого автора, и Стайрон там ещё так претенциозен и многословен, и похож немножко на героя «Выбора Софи» — на начинающего писателя, который затеял амбициозную книгу, где, как всегда, дебютант надеется дать ответ на все мировые вопросы. Если говорить о «Set This House on Fire», то есть, как он у нас называется в блистательном голышевском переводе — «И поджег этот дом», мне представляется, что Ди Лието — он не символ абсурда. Там это такой, честно говоря, чудак, мягко сказать, который постоянно попадает в автокатастрофы (вообще, во все катастрофы), ломает ключицу там в начале уже, один глаз у него. И в финале, когда вот после всех…