Вырыпаев человек гениальный, как мне кажется, он чувствует ритм театра, как никто. Меня единственно смущает его устойчивый интерес к патологии, потому что мне кажется, что патология скучнее нормы, но норма сложнее, о норме сложнее говорить. Мне довольно плоским, но очень талантливым показался фильм «Эйфория», там блистательная музыка, потрясающая совершенно работа обоих актеров. И надо сказать, что то, как Вырыпаев работает с актерами; то, как у него творят лучшие артисты, а он к плохим не обращается,— это, конечно, чудеса.
Мне не понравился фильм «Кислород», потому что я очень люблю пьесу. Пьеса, по-моему, великая, лучшая его пьеса, и она живет только в театре, только на сцене, потому что это тот кислород, который не переносится никуда. Он, конечно, поэт, Вырыпаев, и текст «Кислорода» — это потрясающая поэма; поэма, стилизованная под библейское звучание, но удивительно красивая, ритмичная, завораживающая.
Я просто считаю, что именно такая сценическая композиция, такой совершенно новый подход к драматургии — поэтическая декламация музыкальных кусков отдельных, если угодно, такая театральная рок-опера, тем боле в прозе,— это гениальное достижение Вырыпаева. И «Иранская конференция» — выдающаяся, конечно, пьеса. Не все его пьесы нравятся мне, в некоторых эта патология мне сильно скребет, и я абсолютно уверен, что «Сердца четырех» Сорокина были бы удачнее, если бы там было меньше садизма. Зато это соответствует эстетике 90-х, о которых он написал точнее всего. «Июль», конечно, совершенно грандиозная пьеса, и я считаю, что … Я не думаю, что это должна вообще читать женщина, у меня почему-то образ повествователя совершенно другой, хотя в женском исполнении это создает некую остраненность, но «Июль» — это пьеса такой мощи, она такая кошмарная.
Думаю, что вырыпаевские жестокости иногда чрезмерны, они воспринимаются немножко по-хармсовски. А могло бы быть более страшно и более тонко, но все равно из всех драматургов, продолжающих линию Леонида Андреева он, безусловно, самый одаренный, мне кажется. И его понимание сути природы театра мне очень симпатично. И человек он, по-моему, тоже хороший, хотя это уже не имеет отношения к делу.