Ну, знаете, есть такое понятие «аттрактанты» — это когда к пище, например кошачьей или собачьей, примешиваются вещества с характерным запахом (ну, с запахом самки, например), ну, вещества, которые притягивают собаку, и она уже не может с этого соскочить. У меня был рассказ про такие сосиски, на которые подсаживается человек, и соскочить с них не может. Видите ли, я думаю, что современному читателю действительно мы должны подбрасывать такого рода «аттрактанты», то есть проза должна быть сегодня более динамичной и более занимательный. Вот как писать интересно — черт его знает.
Понимаете, я не выдам, наверно, никакой профессиональной тайны, если скажу, что сейчас вот две писательские команды (это в Creative Writing School две группы выпускников под руководством двух мастеров, одна из них будет моя) должны будут написать два романа-бестселлера коллективные. Между ними будет соревнование. Мне очень нравится эта идея. Команду я себе наберу или мне её там предложат. И вот мне жутко интересно, какой текст сегодня может оказаться для читателя стопроцентно интересным. У меня есть свои идеи, но я их для себя берегу, для своей прозы. Но, может быть, если дело дойдет до серьезного соревнования (а я человек азартный), может быть, мы одну из этих идей реализуем.
«Феномен интересного» — это лекция такая вводная на всех моих литературных курсах. У Елены Иваницкой очень интересные статьи про феномен интересного, у Михаила Эпштейна, у разных людей. Меня вообще вот феномен интересного интересует даже больше, чем категория прекрасного. Что прекрасно с точки зрения, скажем, Гегеля — ну, последовательность, цельность, integrity — это мы догадываемся. Хотя у Гегеля всегда все очень мутно написано, и темно, и поле толковательно. Мы примерно догадываемся, что такое прекрасное в эстетике. Но что такое интересное в прозе — это сложный вопрос. Человек с наслаждением считает то, что с наслаждением написано. Вот почему мы легко читаем графоманов. И радостно, приятно читать графоманов. Ну, к тому же всегда чувствуешь себя умнее.
Ну, вы знаете, даже самые такие рукописи, ну безнадежные, ну, самодельная биография какого-нибудь бухгалтера, где он описывает все, всю свою жизнь, почему-то читаются с наслаждением, потому что он с наслаждением писал. Вот такая же примерно история с литературой. Но что с наслаждением пишется? Это, во-первых, вещь очень индивидуальная. Во вторых, не всегда интересен динамический сюжет. Бывает так, что почему-то «Три мушкетера» — интересно, а, скажем, «Графиня де Монсоро» — не так интересно, хотя, конечно, она приковывает читателя. Есть разные, соответственно, варианты с подбором персонажей: какой персонаж притягивает, какой — нет. Лучше всего, если есть четыре темперамента в книге. Ну, понимаете, рецептов море, а бестселлеров единицы.
Поэтому вот что сегодня будет интересно — я не знаю. Вообще интересно всегда запретное. Мне был бы крайне интересен путеводитель по загробному миру — вроде «Тибетской Книги мертвых», но современным языком. Но я не думаю, что много найдется людей это читать, потому что люди не любят думать о смерти в большинстве своем, а если думают, то они хотели бы об этом читать, как бы вот они брезгуют чужим опытом. Наверное, интересен был бы сегодня политический детектив. Ну не знаю. В общем, предстоит подумать. Поэтому на какой «аттрактант» сегодня подсадить читателя — это долгий и сложный разговор.