Любимый роман Александра Дюма — «Королева Марго», просто по атмосфере своей. До сих пор парфюмер Рене — один из моих любимых героев. И я считаю, что «Парфюмер» уже вот этот поздний вырос в значительной степени («Парфюмера» Зюскинда я имею в виду) из Рене. Что касается общей мрачной атмосферы романа, такой немного готической… Ну, Альбре Коконнас, конечно, два замечательных героя. И потрясающая совершенно тема с Генрихом Наваррским — по-моему, самым очаровательным героем Александра Дюма и вообще моим любимым героем французской истории.

На втором месте — «Граф Монте-Кристо», прежде всего из-за темы мести, которая мне интересна психологически. Трилогия о мушкетерах? Мне всегда больше…

«Граф Монте-Кристо», по-моему, лучшая его книга, но я высоко ценю «Королеву Марго». Конечно, не всю трилогию, но «Королеву Марго», безусловно. Хотя и «Сорок пять» – это, конечно, замечательная книга. 

Потому у него был большой метафизический роман о Вечном жиде, насколько я помню. Конечно, надо читать «Записки учителя фехтования» в обязательном порядке. Наверное, имеет смысл почитать его новеллу «Семейство Ченчи». В числе многих историй, таких садомазохистских, это очень хорошая история. И потом, знаете, «Черный тюльпан» хороший роман. В принципе, конечно, я считаю, что «Двадцать лет спустя» лучше, чем «Три мушкетера». Он и интереснее, динамичнее, да и фигуры…

Ну, в таких простых, плоских категориях — осуждает автор героя или нет?— в разговоре о большой литературе, я думаю, к таким категориям прибегать нельзя. Иное дело — считать ли «Графа» большой литературой? Я считаю, что «Граф Монте-Кристо» — это один из двух лучших романов Дюма. Второй лучший — «Королева Марго», с моей точки зрения. Я очень хорошо отношусь к «Мушкетерам». Я считаю, что это книга, в которой все рецепты бестселлера гениально соблюдены. И кстати, мне «Двадцать лет спустя» нравится больше, чем «Три мушкетера». Очень высоко я ценю и «Виконта». Нет, это совершенно великое чтение, ничего не поделаешь. Нравится мне и трилогия Шико (ну, где «Графине де Монсоро» и «Сорок пять»). Да все мне…

Ну конечно. Собственно, 4 темперамента лежат в основе абсолютно любого бестселлера. Если Гриффиндор — это холерики (и, соответственно, Д'Артаньяны), то Пуффендуй — это сангвиники-Портосы, Когтевранцы — такие Атосы-флегматики. Я думаю, что Когтевран еще скажет свое слово. Пуффендуй его говорит в «Фантастических тварях». Ну и Слизерин — конечно, Арамис-меланхолик. Я меланхоликов вообще недолюбливаю. Арамисность, хитрость, карьеризм, такая определенная «мягкая сила» — это всё слизеринские черты.

Конечно, это 4 темперамента, и тут нет никаких принципиальных новизн. Идея 4-х темпераментов, еще начиная с Евангелия, стала системообразующей для бестселлера. Там можно спорить,…

Я не бог весть какой структуралист. Если отвечать на вопрос о сюжетных архетипах, сюжетных механизмах подростковой прозы и что вообще, собственно, мы называем «young adult»? Ведь в Америке есть огромная литература на эту тему. Как правильно сформулировал один замечательный исследователь, Аронсон, однофамилец нашего замечательного философа: «Понятие «подросток» и понятие «литература» крайне трудно определимы». Давайте договоримся считать подростком существо от 12 до 19, до 18 лет, а подростковой литературой – литературу, написанную с точки зрения одинокого, мятущегося героя, который противостоит классу, обществу, родителям. Иными словами, находится с миром, что…

Ну, знаете, есть такое понятие «аттрактанты» — это когда к пище, например кошачьей или собачьей, примешиваются вещества с характерным запахом (ну, с запахом самки, например), ну, вещества, которые притягивают собаку, и она уже не может с этого соскочить. У меня был рассказ про такие сосиски, на которые подсаживается человек, и соскочить с них не может. Видите ли, я думаю, что современному читателю действительно мы должны подбрасывать такого рода «аттрактанты», то есть проза должна быть сегодня более динамичной и более занимательный. Вот как писать интересно — черт его знает.

Понимаете, я не выдам, наверно, никакой профессиональной тайны, если скажу, что сейчас вот две писательские…

Ну конечно была. У Дюмы ещё в конце сороковых годов д'Артаньян восклицает: «Мне восемнадцать, а ничего не сделано для славы!» Раньше подобную фразу говорил Наполеон. Так что идея, что «вот мне уже сто лет»,— это вертеровская идея («Я так молод, а ничего не сделал»). Поэтому самоубийство становится до известной степени протестом против жизни как таковой: лучше покончить с собой, чем длить бессмысленное обывательское существование. Это очень старая романтическая идея. Она есть у Пушкина. Да и собственно говоря, она есть у Шота Руставели в самом начале тысячелетия: «Лучше смерть, но смерть со славой, чем бесславных дней позор». Так что вряд ли вы найдёте…

Передонов – нет, наверное, знаете, какие-то люди, делающие сознательное зло. Передонов – мелкий бес. А вот такие персонажи вроде Мордаунта из «Трех мушкетеров». Но это инфантильный очень выбор.

Я боюсь, что тип человека, который я ненавижу (тот, кто высмеивает чужие слабости, злораден, ненавидит чужую слабость, не способен к умилению, а только к нанесению ударов по самому больному месту).

Я думаю, что у Юрия Вяземского в «Шуте» этот тип обозначен. Я с ужасом узнал от Юрия Павловича, что это автопортрет. Потому что Вяземский не такой. Но вообще говоря, шут – это тот герой, которого я ненавижу. Но в фильме Андрея Эшпая – это семейная картина, гениальный фильм абсолютно, мало кому…