Почему фильм Валерия Тодоровского «Одесса» русскому человеку кажется гораздо ближе, чем «Однажды в Голливуде» Квентина Тарантино?

Видите ли, «Альтист Данилов», как рассказывал Владимир Орлов в нашей рюмочной на Никитской, был напечатан потому, что в журнале «Новый мир» печатались произведения Брежнева. И чтобы как-то спасти реноме журнала, ему были разрешены некоторые отходы от социалистического реализма. Отходы не в смысле мусора, а в смысле отступления от. В результате в журнале появились три текста: первый – «Самшитовый лес» Анчарова, второй – «Уже написан Вертер» Катаева (в котором даже Троцкий упомянут, правда, не прямо), а третий – «Альтист Данилов». Роман, который принес нечеловеческую славу Владимиру Орлову и как бы легитимизировал в России магический реализм.

Тогда принято было говорить, что Орлов –…

Блестящая картина. Вот здесь я с Каннским жюри абсолютно солидарен. Гениальный фильм, смешной, точный, проблему затрагивает важную. И там действительно ошеломляющий финал, не то что у Тарантино. Хотя Тарантино, конечно, замечательный профессионал, но «Паразиты» гораздо более профессиональная картина, простите меня. Ведь в понятие профессионализма входит не только филигранность формы, но и еще, простите, точная привязка к современности, точное реагирование на ее вызовы. «Паразиты» — замечательная картина, которая получила свою веточку абсолютно заслуженно.

Я с Долиным редко бываю согласен в оценке фильмов, он слишком профи. Скажем, в оценке последней работы Триера мы расходимся просто диаметрально. А вот в оценке Тарантино — да, мне кажется, что он добрый, сентиментальный, трогательный, мистичный, поэтичный. И что главная мораль, главный пафос его фильмов — это торжество примитивного добра над сложным и хитрым злом. И этот же пафос я вижу в «Криминальном чтиве», которое совершенно не кажется мне шедевром и прорывом, и в «Джанго освобожденном», который мне очень нравится, и в «Бесславных ублюдках», который мне очень нравится, и в «Восьмерке», которая вполне себе милая вещь. Вообще Тарантино милый. Поэтому он так любит Пастернака, и школьники России…

Да потому что, понимаете, ему же кажется, что это последняя нитка, которая связывает его с ней. И здесь очень точно подчеркнуто, что мы помним любовь не только пока мы любим, но пока мы ненавидим — тоже. И ненависть — это другой лик любви. Он сводит счеты с этим антисемитом, он пытается как-то его выловить, переубедить его, наказать, потому что из-за таких, как он, она и уехала. Но для него эта последняя живая связь с любимой. Иногда ненависть — это последнее, что связывает нас с любовью, грех себя цитировать, но это последнее прибежище любви. Да, вот так, ничего не поделаешь. Как раз это у Тодоровского схвачено с невероятной точностью.

Я вообще фильм «Любовь» считаю выдающейся удачей. Непонятно,…

Это мой самый любимый режиссёр из своего поколения, самый лучший. Я вообще очень люблю Тодоровского, люблю его как человека, как писателя, автора великого сценария «Подвиг», совместного с Коротковым. Мне очень жаль, что он его не поставил. Надеюсь, что поставит. «Оттепель» для меня очень значимая картина. Одна из самых значимых — «Мой сводный брат Франкенштейн», картина так демонстративно буднично решённая, но, по-моему, великая. Ну, просто я действительно люблю Тодоровского. Я когда-то ему посвятил такое поздравление с полтинником:

С днём рождения, Валера!
Поздравляю всей душой.
На руинах СССРа
Ты один у нас большой.

Что касается его продюсерской…

Краковский, во-первых, написал после этого довольно много. Прожил, если мне память не изменяет, до 2017 года. Он довольно известный писатель. Начинал он с таких классических молодежных повестей, как бы «младший шестидесятник». Их пристанищем стала «Юность», которая посильно продолжала аксеновские традиции, но уже без Аксенова.  У Краковского была экранизированная, молодежная, очень стебная повесть «Какая у вас улыбка». Было несколько повестей для научной молодежи. Потом он написал «День творения» – роман, который не столько за крамолу, сколько за формальную изощренность получил звездюлей в советской прессе. Но очень быстро настала Перестройка. Краковский во Владимире жил,…

И «Бесславные ублюдки», и «Джанго освобожденный», и даже «Омерзительная восьмерка» мне очень интересны. Они, кстати, образуют трилогию такую своеобразную. Мне очень нравится у Тарантино его развенчание зла, его такое изображение зла. Я не вижу, что находят в его диалогах и чем восхищаются в структуре «Pulp Fiction», но талант Тарантино – и актерский, и режиссерский, и сценарный – для меня совершенно бесспорен.

Мне немножко скучным показалось «Однажды в Голливуде», но не исключаю, что это особенности моего восприятия. Я не могу сказать, что Тарантино – это блестящий интеллектуал. Он остроумный компилятор. Но при этом «Джанго освобожденный» – это важное, содержательное и внятное…

Девушка была, безусловно. А вот какую травму мальчик таким образом обтанцовывает в своем сознании, пытаясь понять, была она или нет?

Понимаете, это вообще такая сумеречная картина — всё время снег, всё время снегопад, такая путаница. «Снегопад» — вообще любимый текст Тодоровского, самойловский. И все ключи к фильму, конечно, там. А в «Снегопаде» была девушка или нет? Он же заснул у нее дома. Ну, там всё сложно.

Это я к тому, что там неважно, была ли девушка. «Гипноз» — это фильм о состоянии души подростка в тоталитарной стране, о сне разума. Понимаете, картина с тем же успехом могла бы называться «Сон разума». Там очень глубокие подтексты. И Мульменко их написал, и Тодоровский их…

Да мне кажется, что и «Pulp Fiction» уже самым своим названием указывает на свои сугубо литературные корни. Мышление Тарантино не режиссерское, это киноманское мышление. Он антологист, он замечательный строитель коллекции чужих штампов, иногда он выстраивает очень увлекательные сюжеты, парадоксальные, иногда пародийные, как в «Джанго…», прелестные, но в общем-то, он банальный имморалист, и мне кажется, что репутация Тарантино преувеличена. Восторги по поводу Тарантино возникли именно в эпоху вторичной культуры. Это именно постмодерн в чистом виде, то есть освоение трэшевой, массовой культурой идей, методик и проблем культуры высокой. Это довольно скучно, честно говоря, я никогда не…