Не могли бы вы посоветовать литературу для облегчения боли от утраты отца?

Это не трудно. Нетрудно понять, как это делается. Нетрудно дать совет, трудно ему следовать. Теоретически все понятно. Надо просто говорить с ребенком, как с более взрослым, чем вы сами. Потому что вызовы, с которыми сталкивается ребенок, более серьезные. Первое предательство, первая любовь, физиологический рост очень быстрый, новые возможности каждый день. Вызовы, с которыми сталкивается ребенок, более серьезные, чем все, с чем сталкиваетесь вы. Поэтому надо уважать все, с чем он сталкивается и говорить с ним максималистски. Хорошая детская литература всегда максималистична. 

Например, трилогия Бруштейна «Дорога уходит в даль…», «В рассветный час» и «Весна», невзирая на…

У меня была большая лекция, где я сопоставляю книги о гимназическом детстве: «Кондуит и Швамбрания» Кассиля, «Серебряный герб» Чуковского и «Дорога уходит в даль» Бруштейн. При этом я считаю Бруштейн явным фаворитом; я считаю, что эта книга сформировала поколение не в меньшей степени, чем Ильф и Петров или Стругацкие. Я помню, как мы с Боженой Рынской час напролет цитировали на память любимые словечки из этой трилогии. Но «Кондуит и Швамбрания» — замечательное произведение, Кассиль — автор тоже с великими потенциями, правда, они не сложились по разным причинам. Я, правда, больше люблю «Великое противостояние», мне оно кажется очень значимой книгой до 30-х годов. Потом уже, все, что он написал в…

Это не очень удачная картина, на мой взгляд. Понятное дело, что Хуциев — великий режиссер эпохи перемен или их ожидания, в 70-е чувствовал себя депрессивно, картину о Пушкине так и не смог снять (не дали, если быть объективным). А в 80-е он просто явственно выдыхался, и только перемены дали ему новые силы для гениальной неудачи «Бесконечности». Великий фильм, но, как мне кажется, несбалансированный. Бог с ним, пусть будет; Хуциев все равно гений. Некоторые куски «Бесконечности» качественно лучше всего, что тогда снималось, и неудачу целого можно за это и забыть.

«Послесловие» — это фильм довольно примитивный, тривиальный, как мне кажется. Хотя в нем и пытаются выискивать какие-то высокие…

Не нравятся. И не нравятся потому, что «Динка» — идеологическое произведение. И Динка — такая девочка, понимаете, она решительная, как Саша Яновская, но она совершенно лишена её душевной тонкости. Динка — такая смуглая, упрямая, чернобровая, такая страшная девочка, решительная. Она — такой Васёк Трубачёв в юбке. Нет, мне осеевская проза никогда не нравилась. Понимаете, как? «Динку» я читал с удовольствием, и продолжение «Динка прощается с детством» — с большинством удовольствием, но если это сравнивать с Бруштейн, то, господи, насколько же у Бруштейн меньше идеологии, насколько больше живости, иронии, какие характеры богатые. Хотя тема, казалось бы, та же: девочка, революционеры так…

Никакие речи не должны быть преследуемы. За убийство отвечает убийца, а не тот, в котором ему почувствовался призыв. Понимаете, это же легко все интерпретировать как призыв к убийствам. Никакая речь не должна быть уголовно наказуемой. Может быть, отдельно стоит проработать случаи такой государственной пропаганды, которая, как «Ради семи холмов», накачивала общественную ненависть. Наверное, для таких исключительных случаев, когда в конфликте между хуту и тутси раздували пламя межнациональной вражды, – наверное, за такие вещи надо, по крайней мере, ограничивать вещание. Но можно ли цензурировать речь? Я до сих пор не понимаю: почему мы будем оправдывать одну цензуру и ненавидеть другую?…

Не называйте себя «простым человеком». Человек сложен по определению. И «обычных людей» не бывает, человек – это необычно по определению. А научиться писать детективы очень просто: надо помнить, что в хорошем детективе ищут не преступника (преступник автору известен), а бога. И вот если вы сумеете превратить свои детективы в богоискательство (такие, как у Агаты Кристи, или как у Конан Дойля, найти raison d’etre, найти принципы, по которому он построен, – если у вас это получится, хорошо. А просто писать детектив… Всегда нужна сверхзадача. «Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые, иначе такое бросание будет пустой забавой». Сочиняя детективный рассказ, пытайся понять…

Бердяева стоит читать, потому что он талантливый человек. Главное, что у него стоит читать, – полемика с Ильиным. Когда Ильин написал свою эту самую про «О сопротивлении злу силою» (он все время подчеркивает, что силою).

У Ильина на одну здравую мысль – о необходимости сопротивляться злу – приходится десять нездравых. Это лишний  раз доказывает нам, что человек говорит банальности, что под соусом банальностей можно протащить людоедство. 

Как раз именно эту демагогию Ильина разоблачает Бердяев. И рецензия на книгу, и ответ на ответ Бердяева заслуживают внимания. А так-то, конечно, у меня на полке стоит «Самопознание». Наверное, надо читать…

Нет, не думаю. Принципиальная разница в том, что для Бунина самой мучительной проблемой была смерть: все смертно, все исчезает. Для Капоте смерь была, скорее, отдохновением, и он не так ее боялся. И прелесть мира не так его трогала, потому что он видел в мире, скорее, гниль, а не очарование. Главная проблема Бунина – это проблема обреченности, а главная проблема Капоте – одиночество. Человек страшно одинок, не может он найти себе собеседника, разговора. У Капоте, понимаете, в чем главная драма? Человек сознает свое уродство, свою непригодность к этому миру и все-таки понимает, что он прав, что это мир жесток и груб. Как у Ахматовой: «О том, что мир жесток и груб; о том, что бог не…

То, что она его читала, это явно. Дело в том, что рассказ Куприна «Слон» – один из самых популярных в мире рассказов детской литературы. Он не детский. Куприн вообще был довольно знаменитый писатель. Это когда он жил в эмиграции, во Франции, да еще он попал туда в послевоенные, послереволюционные времена, когда вообще очень трудно было выжить и напечататься, когда практически не печатали своих-то писателей, а уж эмигрантов и подавно. Но Куприн был очень знаменит: его переводили в Англии, Куприна хорошо знали в Америке. Он был действительно такой русский американец: не зря он популяризировал здесь Берт Гарта, Лондона. Рассказ «Слон» там знали наверняка, и Фанни Флэгг, вероятно, его читала. Это же…