Видите, то, о чем рассказываете вы,— это не загруженность. Это пытка, мучительство. Школьника не надо пытать. Он должен быть загружен, он должен быть занят делом; делом, которое ему интересно. Шесть часов в школе плюс шесть часов домашних заданий — это уже патология. У меня на самую сложную домашку (если только это не было сочинением) больше двух часов никогда не уходило. Но я вообще противник домашних заданий. Я по русскому никогда не даю переписывать эти бесконечные упражнения, хотя многие коллеги говорят, что только моторная память руки что-то там заставляет… Да ничего она не заставляет! И мне проверять трудно, и школьнику трудно писать. Я вообще категорически против массивных домашних заданий. Я за то, чтобы школьник делал доклад. Это приучает его внятно выражать свои мысли. И естественно, я за то, чтобы каждый школьник работал над своей темой, как у меня сейчас в девятых классах работают над сюжетными схемами Гоголя и его заимствованиями из Шиллера из Гофмана, двумя подмастерьями сапожника из его повести; соответственно, как работают у меня в десятых классах над фактическими источниками «Войны и мира».
Школьник должен быть занят научной работой, которая его интересует, которая заодно стимулирует его тщеславие, потому что он что-то интересное рассказывает на уроке. Школьник должен заниматься доказательствами сложнейших теорем, он должен дерзкие задачи перед собой ставить. То, что у меня не было ни секунды свободного времени в девятом-десятом классах,— я это считаю преимуществом, но я был занят интересными делами. Я до сих пор помню, что в это время у меня было. Понимаете, четверг — ШЮЖ, Школа юного журналиста, суббота — ШЮЖ, пятница — лекции по истории, воскресенье — лекции Александра Сергеевича Орлова тоже по истории, и я конспектировал их довольно тщательно, понедельник — «Московский комсомолец», вторник — репетитор по русскому, среда — обязательный совет «Ровесников», кроме того, ведение программ по радио. Этот опыт у меня был уже тогда.
Не было у меня свободного времени, понимаете? И это было счастьем. То есть это было еще дружеское общение, не забывайте. Это был коллектив единомышленников, и многие со мной дружат до сих пор, как Антон Дрель, например. Еще, естественно, я ходил в дворец пионеров то на литературный кружок к Саше Архангельскому, то в Театр юного москвича смотреть то, что показывал Шендерович, у него довольно интересная была студия. Не говоря уже о том, что спектакль «До свидания, овраг» был вообще культовым для школьников моего поколения. Это такая была жизнь насыщенная, но насыщенная не значит занудная. Нельзя заставлять школьника заниматься тем, что ему не нравится, но для этого надо расчистить то, что ему нравится, что ему интересно. И, конечно, проводить в школе желательно двенадцать часов. Или не в школе, но приплюсуйте сюда какие-то производственные задания или работу в газете… То, что я работал в газете с 14 лет, и работал, как нормальный стажер у очень хороших журналистов,— это было лучшей школой, и это меня подготовило к журфаку, а не репетиторы. Хотя и им тоже большое спасибо.