Знаете, по большому счету, игра была равна, потому что и Горбачев, и Ельцин продемонстрировали как замечательные тактические умения, так и полное отсутствие стратегических. Ельцин многое делал по мере своих сил единственно возможным образом, но «по плодам их узнайте их», и результат его восьмилетнего правления оказался для России довольно травматичен, мы его расхлебываем только сейчас. Горбачев сделал много добра, и мы будем вечно ему за это благодарны, но опять-таки, Горбачев вечно стрелял себе в ногу, и в 1991 году он, по-моему, сделал все, чтобы стал возможен путч. Это очень горько. При этом я Горбачева люблю, он мне человечески бесконечно симпатичен, и всем хорошим, что было в моей…

Я не думаю, что прямо к Ельцину. «Такой пошлости, как прямые ассоциации, я не мог себе позволить»,— пишет Антокольский о своей пьесе «Робеспьер и Горгона», вдохновленный, конечно, политической ситуацией 29-го года. Видите ли, я не думаю, что это о Ельцине. Это о тупой непримиримости, которая тогда взяла верх, о дураках, которые сегодня вдохновляются одними идеями, а вчера вдохновлялись другими. Среди фанатов Ельцина было огромное количество сегодняшних фанатов Новороссии или Малороссии. Это сторонники простых решений. А в Ельцине этого популизма было более чем достаточно.

Понимаете, появившаяся недавно версия о том, что группа Дятлова шла на перевал по заданию КГБ, чтобы зафиксировать некое событие, и от этого события погибла — это мне представляется если не достоверным, то во всяком случае возможным. Поэтому эта версия внушила мне определённые надежды хотя бы потому, что она снимает вот эту дикую неизвестность. В остальном повторяю мысль, которая есть в романе «Сигналы», что группа Дятлова стала жертвой не одного, а двух или трёх событий, и эти события как-то странно интерферировали, друг на друга повлияли.

Мне кажется, что такая же, в общем, история — это большинство тайн, в которых мы путаемся, понимаете, в кусочках разных паззлов. Вот в этом-то всё и…

Нет, конечно, то, что он Борис — это ещё ни о чем не говорит. Понимаете, найти прототип Ельцина исторически — можно, а вот литературный — довольно трудно. Генерал Топтыгин, наверное. Понимаете, у меня отношение к Ельцину вообще довольно скептическое. Я ему за многое благодарен, он много сделал прекрасного, и многие люди, приведенные им во власть, замечательные, но другие люди, приведенные им во власть, чудовищные. И он не был последователен, он все время шел на обострение ситуации, потому что только в обострившейся ситуации умел действовать. Поэтому он загонял Россию в ситуации экстремальные, и он до такой степени скомпрометировал в России любые перемены, что до сих пор нас пугают Ельциным, хотя…

У меня сложное отношение к Ельцину. Я не смог бы с ним работать никогда, и он бы меня никогда не призвал работать. Он всегда создавал ситуации, при которых он был меньшим злом. Но в романе Юлия Дубова «Меньшее зло», по-моему, очень хорошо доказано, что меньшее зло всегда оборачивается бо́льшим. Это выбор ложный, «выбор дьявола», как говорил Сергей Аверинцев.

В общем, для меня стратегия Ельцина — всегда доводить ситуацию до предела и в этом пределе действовать, когда самое простое решение оказывается единственно спасительным и верным,— это скорее гибельный путь. Несколько раз он принял верные решения, несколько раз — катастрофические. Я не думаю, что Путин избран его преемником только его…

Понимаете, что касается фактологической стороны дела — а там содержатся довольно рискованные разоблачения, не буду их пересказывать, чтобы книга не исчезла из продажи,— то здесь я не эксперт. То есть я не работал тогда в этой части прессы, я не знал, как осуществлялись непосредственно манипуляции со Скуратовым и война компроматов, и война вокруг залоговых аукционов, и как поднимались и падали олигархи. Многое из написанного тогда для меня совершенно темно. Я сомневаюсь, честно говоря, что ситуация, аналогичная описанной… Видите, как я старательно обхожу все эти спойлеры… Что эти ситуации были реальны, хотя знающие говорят, что все очень точно, что все так и было. Но по атмосфере, понимаете, это…

Слушайте, Чулпан Хаматова, во-первых, я думаю, давно раскаялась в тех словах. Во-вторых, Чулпан сделала много добра, в-третьих, она сейчас в ряду самых яростных противников войны. Давайте не будем всё время друг другу что-то припоминать. Мне тоже много чего можно припомнить. Я ведь очень топил за Путина в начале его власти, потому что я знал (и это я знал совершенно чётко), что власть Примакова-Лужкова приведёт к тому же самому немедленно. Лужков уже тогда ездил в Крым и носился с идеей его присоединения. Лужков по своим зажимам прессы, по использованию своего ресурса был таким «Путиным до Путина». Любой правитель России после Ельцина был обречён на откат. Мне казалось, что при Путине этот откат…