1937, безусловно, очень похож. Но я уже писал о том, что в 1937 террор имел цель, но не имел причин. Он был, так сказать, тотально беспричинен, и поэтому иррационален. Сказал же Пастернак: «Мы тасовались, как колода карт».
Сегодня тоже хватают кого попало, но хватают среди тех, кто потенциально опасен, кто может выйти на улицу, кто засветился в сетевой или протестной активности. У них, понимаете, представление о сетях очень простое: они считают, что всякая сеть опасна. И это, в общем, очень верно. Это лишний раз показывает, что головного мозга у системы, можно быть, нет, но спинным она что-то такое чувствует. Какие-то рефлексы у нее сохранились.
Потому что сеть ризома в таком делез-гваттариевском понимании всегда противостоит вертикали. Более того, центр ризома там, куда ткнешь. Вот воткнешь палку — и там центр. Поэтому они чувствуют себя такими беспомощными. Они всё думают, что можно обезглавить протест. Но это так же глупо, как пытаться обезглавить чеширского кота. Чеширский кот весь состоит из головы, понимаете, а тела его не видно. Поэтому отсутствие Навального приводит только к тому, что Навальный из статуса лидера переходит в статус мученика, гораздо более опасный потенциально.
Я уже сказал Александру Плющеву на его канале, что Навального приговорили к Нобелевской премии мира. Номинация от Леха Валенсы достаточно показательна. Понимаете, ведь в 1980 году было полное ощущение, что «Солидарность» в Польше раздавлена. Ее раздавили, причем Ярузельскому было весьма трудно добиться права давить ее лично, без братской помощи. Они ее раздавили, а в 1985 всё закончилось.
Однако была же еще, как вы помните, беседа папы римского с Косыгиным и Громыко, когда он сказал: «Если российские танки окажутся в Польше, предупреждаю вас, что я тоже буду там». Это довольно хороший вызов, такое предложение себя в заложники, грамотное и своевременное.
Сейчас, к сожалению, никакого российского папы или кардинала, чтобы провести такую беседу, на горизонте нет. Но можно с большой долей вероятности сказать, что даже после своей первой победы в 1980 году мировая система социализма в Польше уже была обречена. Да, действительно, есть нечто схожее в статусе Навального и Валенсы и в их характере, наверное, тоже. Но в любом случае надо просто понимать, что ситуация похожа на ту.
