В каждом случае индивидуально. Я одно могу сказать: что образ перебежчика (мы об этом говорили), образ провокатора потому так важен в русской литературе, что образы вот этих врагов, условно говоря, охранителей-революционеров, слишком плоски. Поэтому самыми интересным становится образ провокатора или разведчика. Понимаете, ведь вот Штирлиц. Он действительно умнее большинства немцев и умнее большинства советских. Он не перебежчик, он двойной агент, но это особая такая черта русского национального характера ― его интерес к двойным агентам. Наверное, это то, что называла Белла Ахмадулина так точно: «К предательству таинственная страсть». Провокатор ― это вообще ключевая фигура в сочинениях о русской революции, потому что все остальные скучны. Вот именно Давыдов о провокаторах написал «Глухую пору листопада» ― гениальный роман, «Глухая пора листопада». Он именно об этом ― об охранке, о провокаторах, о двойных агентах.
Почему двойной агент такой интересный, такой притягательный? Почему провокатор Липпанченко в «Петербурге» ключевая фигура? Почему провокатор у Савинкова главный герой? Да потому что плоски революционеры и охранители, и поэтому образ разведчика становится если не ключевым, то, по крайней мере, самым интересным. Ну и кроме того, зло всегда очень притягательное, оно такое масочное.
