Что не так с экранизацией «Мастера и Маргариты» Владимира Бортко?

Да подавляющее большинство в восторге было от этой экранизации, Бортко только что на руках не носили, это уж потом скорректировали свое отношение к нему. Бортко — настоящий режиссер, в том смысле, что он зависит от эпохи. В умной, интересной эпохе он снимает умные и интересные картины. Впоследствии начинает эпоху очень точно отражать.

Кстати, его последний фильм «О любви» — он показался мне умнее, лучше его предыдущих работ, и это лишний раз доказывает, что и время стало несколько умнее. Потому что опять, понимаете — я об этом писал в «Панораме» — опять появился образ сильной женщины и слабых мужчин вокруг нее. А это не просто так, это очень не случайная вещь. Это говорит о том, что общество…

Понимаете, вечный вопрос о том, почему был разрешён «Тихий Дон» — книга ведь антисоветская по самой сути своей. Кстати говоря, во многих отношениях с нынешних позиций, пожалуй, что даже и русофобской можно было её назвать. «Тихий Дон» был разрешён, как замечательно сформулировал один мой школьник, потому, что это наглядная демонстрация. Если с вашей бочки снять стальной обруч, она мгновенно превратится вот в это, она рассыплется. Если у вас не будет царя, ваше общество превратится в кровавую кашу. «Вам необходим я, потому что иначе вы при первом сигнале срываетесь в самоистребительную бойню». И в этом смысле Сталин мог понять «Тихий Дон» как роман о необходимости авторитарной власти.…

Миша, это проклятие любого сериала, это проклятие любого фильма: все, кто в нем сыграл, умирают. Это как, собственно, было на обложке гениального фильма Гора Вербински «Звонок»: «Все, кто посмотрит эту кассету, умрут». Ага, а те, кто не посмотрит, будут жить вечно? Я, правда, сталкивался с действием этого романа: я помню, поехал брать интервью у Бортко и говорю: «Володя, а как же вы вот не боитесь?» Он отвечает: «А я атеист, я ничего не боюсь, я коммунист, материалист, никакие проклятия мне не страшны». И показывает мне эскизы кота, которые ему в Америке сделали. А потом кризис, 1998 год, обнуление всего… Или не 1998-й, но еще чего-то там обнулилось. Ну и, короче, он говорит: «Вот, придется делать…

Ну, я не считаю его второсортным. Я как раз был автором одной из немногих положительных рецензий на неё. Понимаете, потому что она на физиологическом уровне смешна безумно. Две сцены. Одна, когда Ахеджакова ведёт машину под водой,— такой привет «Итальянцам в России», которая в свою очередь привет «Безумному миру». И конечно, летание Карцева в виде жука. Я помню, что когда он там полетел, я просто ухохотался до неприличия! Там все оглядывались на премьере в Доме кино. «Старые клячи» — не худший фильм Рязанова. Другое дело, что у него были слабые картины. Последняя всё равно великая, я считаю, «Андерсен», её время ещё придёт. И многие — например, Долин — по-моему, разделяют эту оценку.

Но мне…

Я не знаю достоверно, каковы были обстоятельства этого исключения. Что называется, я при этом не был, меня там не стояло. Но проблема в ином. Понимаете, Лагин, судя по воспоминаниям о нем Стругацких, которые упоминали его всегда очень комплиментарно, был остроумный, едкий, циничный, порядочный в общем человек. И он оказал грандиозное влияние на русскую прозу — не столько даже «Патентом АВ», который просто ну хорошо написан, сколько своим «Майор Велл Эндъю» («Ну а ты?») — это такая довольно утонченная пародия на «Войну миров», довольно забавная вещь о конформизме. И вот она оказала довольно сильное, по-моему, влияние на «Второе нашествие марсиан» Стругацких. Ну, каламбур насчет второго…

Я знаю эту версию, она сейчас широко обсуждается. Есть старая фраза Жолковского о том, что «каждое поколение желает видеть одного писателя, который написал все за всех». Пушкин написал «Конька-горбунка» (есть такая версия), Булгаков написал «12 стульев». Мне кажется творческая история «12 стульев» и «Золотого теленка» достаточно выясненной. Есть черновики, есть многочисленные свидетельства. И я уж скорее поверил, если угодно, в более экзотическую версию: что Ильф и Петров написали «Мастера и Маргариту»; роман, который очень мало похож на остальные сочинения Булгакова, но творческая история «Мастера…» тоже в достаточной степени выяснена.

Попытка приписать одному…

Очень легко это понять. Понимаете, 30-е годы не только для Булгакова, но и для Тынянова (для фигуры, соположимой, сопоставимой с Булгаковым), для Пастернака, даже для Платонова,— это тема довольно напряженной рефлексии на тему отношений художника и власти и шире. Когда является такое дьявольское искушение и начинает тебе, так сказать, нашептывать, что а давай-ка я тебе помогу, а ты меня за это или воспоешь, или поддержишь, или увековечишь тем или иным способом,— фаустианская тема.

Для Булгакова она была очень актуальна, болезненна в то время. Очень он страдал от двусмысленности своего положения, когда жалует царь, да не жалует псарь. Ему было известно, что он Сталину интересен, а тем не…

Знаете, есть такая целая подробная спекуляция (правда, «спекуляция» в смысле размышление, назовем это так) Ирины Амлински — не филолога, но вот она предприняла такой филологический натиск в книге, где доказывается, что истинный автор дилогии — Булгаков. Мне кажется, что здесь обратная совершенно зависимость, обратное влияние. Мне кажется, что Булгаков, желая достучаться до главного читателя, использовал опыт Ильфа и Петрова, зная, что их роман понравился наверху, особенно второй. Почему можно об этом судить? Потому что именно по совету Бубнова, тогдашнего руководителя Академии наук (а за Бубновым, скорее всего, стояла более высокая фигура), «Золотой теленок» вообще вышел отдельной…

Естественно, я читал эту статью, потому что мне вообще представляется эта тема — влияние Мережковского — очень важной. Она совершенно не исследована. Мало того, что Алексей Н. Толстой из него тырит хорошими кусками, но, конечно, Дронова совершенно права, что очень многие эпизоды «Леонардо да Винчи» (в особенности шабаш) повлияли на Булгакова. И я абсолютно уверен, что Булгаков читал те самые переложения книг, в которых выходили ранние романы Мережковского. Мне представляется, что эта статья — одна из лучших о булгаковских заимствованиях и его влияниях.