Какой лучший испаноязычный роман, если вынести за скобки «Дон-Кихота» и «Сто лет одиночества»?

Эта книга создала новую литературную территорию, она создала матрицу Латинской Америки в литературе. Она, конечно, стоит и на плечах у Хуана Рульфо, и, конечно, у Борхеса, хотя в меньшей степени, и, может быть… Да вся латиноамериканская литературе, даже Кортасар, начавший раньше Маркеса, вся латиноамериканская литература подготовила появление этого шедевра. Только использование ноу-хау Салтыкова-Щедрина, я в этом абсолютно уверен — написание истории одного города, которая вбирает в себя все мифы,— только это позволило Маркесу создать книгу, которая нанесла небывалую ещё территорию на литературную карту мира. И потом, конечно, напряжение невероятное, невероятное стилистическое…

Маркес, Кортасар, и Хуан Рульфо, и Астуриаса… Да масса народу, и это очень влияло. Я и огромное сходство с русской жизнью замечаю. Потому что я никогда не сомневался, что Маркес читал «Историю одного города», и в Макондо опыт Глупова как-то учел, опыт продевания истории страны через историю одного маленького поселка. Есть общее в бессоннице «Чевенгура» и Маркеса, там много общего.

Но, думаю, главное сходство все-таки в том, что и Россия, и большинство государств Латинской Америки пережили драму захвата, колонизации. Действительно, по всей вероятности, это результат захвата либо собственной властью, как считает Эткинд, либо какой-то более древней колонизацией, о которой мы не знаем.…

Христологический персонаж, персонаж гамлетовского типа, условно говоря, странствующий учитель, сомневается в своем raison d'etre, праве быть. Это вопрос гамлетовский, вопрос донкихотский, вопрос христианский, вопрос естественный. У персонажа фаустианского этих вопросов нет, потому что его raison d'etre — это его профессионализм, его профессия, его занятие делом, как он это понимает. Фаустианский персонаж — это персонаж, который понял, что мир лежит во зле; который понял, что контракт на труд находится в руках Мефистофеля, так что если хочешь работать, тебе надо каким-то образом решиться: либо с Мефистофелем, либо с Хозяйкой Медной горы. Что как бы это твой посредник между…

Павич – это при довольно бедном интеллектуальном насыщении, при довольно бедном понятийном аппарате замечательное умение рассказывать историю каждый раз другим способом. Эта нескучность делала бы его идеальным кандидатом на Нобелевскую премию.

Почему магический реализм популярен в Европе, тоже понятно. Потому что это остатки постромантического мировоззрения, это желание рассказывать сказки вместо унылых производственных сочинений, вместо унылого монотонного реализма. Мне-то как раз кажется, что магический реализм родился вместе с Гофманом. Он умел сочетать сновидческую достоверность деталей и полную непонятность целого, что и создает эффект страшного и заставляет нас…

Нет, ну что вы! Функционер лишен рыцарственности абсолютно, он не бывает бескорыстен. Подвиги Дон-Кихота – это бесконечная тоска по спасению мира. Советский функционер, во-первых, не верил, в отличие от многих полезных идиотов, ни во что, а во-вторых, советский функционер знал изнутри механизмы функционирования этой системы.

Как Ахеджакова, например. В Ахеджакове очень много донкихотского. Не надо забывать о том, что Дон-Кихот безумен, он берется за совершенно безумные мероприятия. Он действительно полагает, что времена рыцарей не ушли в прошлое, а они давно уже безнадежно архаичны. Он пытается себя вести как рыцарь в мире, где рыцарство смешно, где оно доказало свою экономическую и человеческую несостоятельность.

Наверное, это герой, пытающийся вести себя соответственно старому канону благородства, когда возобладал канон выживания. Вот если вы это сумеете написать… Но хотя зачем вам это писать? «Дон-Кихот» – это же, знаете, книга, которая не потеряла ни актуальности, ни очарования. Мне вот вчера один…

Видите ли, сходства нет, но есть определяющее ощущение, которое лежит в основе и той, и другой книги.

У Брэдбери сказано, что старик — это машина времени. Потому что он путешествует во времени свободно в своей памяти. И он — это тот же ребенок, которым он был когда-то. Он не изменился. Что человек в принципе единственная машина времени, которая нам доступна. Он неизменным проходит через 50 или 100 лет своего существования. .

Это та же метафора, которая лежит в основе «Ста лет одиночества», потому что жители Макондо, которые живут многие тысячелетия, многие столетия (там же время очень условно) — они такие же машины времени. И само Макондо — машина времени. Потому что это место, которое…

Дон Кихотов в России множество, и ничего особо хорошего в этом персонаже нет. Как совершенно правильно говорил Василий Борисович Ливанов, поставивший довольно занятную картину о Дон Кихоте, это всё-таки опасный сумасшедший, который стремится облагодетельствовать мир против его желания.

Дон Кихот — это же, в общем, гротескный персонаж. Сервантес его полюбил в процессе написания, сделал его своим альтер-эго, но изначально это просто сумасшедший идальго. Я не очень люблю Дон Кихотов, особенно таких сознательных, душевно очень здоровых, любующихся собой, моделирующих себя. Мне кажется, что Дон Кихот бывает либо безумцем, либо притворщиком.

Понимаете, барокко — порочная развесистость и избыточность — это всегда хорошо, и психологический реализм (условно говоря, трифоновского плана) — это не единственная альтернатива барокко. Просто, видите ли, за развесистой этой формой барокко должно сочетаться с уточненной, сложной, как у Кальдерона, психологических проблематикой. Барокко должно быть не только на уровне формы. Определенной барочной композицией, рамочной, даже матрешечной обладает и «Дон-Кихот», но в «Дон-Кихоте» огромный, гигантский замах на проблему романтизма, насильственного добра. Элементы барокко присутствуют у Шекспира, но развесистые метафоры в монологах его героев подкреплены страстями. Как раз…