Мне представляется, что Столыпин – это пример энергичного и талантливого человека, который подошел к российским реформам совершенно не с того конца. Нельзя производить экономическую реформу в обществе, одновременно политически его закрепощая. Я считаю, что народ тоже может быть несправедлив, но мнение народа, по крайней мере, остается в истории. А народ считал Столыпина синонимом «столыпинского вагона» и «столыпинского галстука». Он его политику ассоциировал вот с этими вещами.
И это неслучайно, это не просто так. Нельзя раскрепощать страну экономически и закрепощать ее политически. Вас убьют. Вы получите нагноение там, где у вас заноза. Вы получите сепсис (как это и случилось с Россией) там, где у вас заражение. И к сожалению, никаких средств самоочищения системы при Столыпине не было. Судить надо по плодам, а плоды оказались ужасные – его убили, а страна погибла. Видимо, надо было начинать не с переселения, не с земельной реформы, не с выступления в Думе (радикально антипарламентского), не с высказываний типа «вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия»). Наверное, начинать надо было со строительства институтов, с демократии, со свободы печати, которая в России никогда еще, надо сказать, не приводила к катастрофическим последствиям. Наоборот, она всегда выступала как универсальное средство лечения и гарантировала большой и серьезный расцвет талантов, как было и в 1905 году (недолго), как было и в 1985 году. А любые попытки закрепощать страну приводят в конечном итоге либо к гибели самого реформатора, либо к гибели страны.
Что касается отношения Пикуля к Распутину и Столыпину, то здесь что важно: он видел в Распутине народного царя, народного героя, а в Столыпине, как мне представляется, вполне справедливо и обоснованно, видел фигуру трагическую. Он ему сострадал, но его обреченность прекрасно понимал.
Я думаю, что единственный человек из всей русской оппозиции… Понимаете, мы можем говорить об отношении Пикуля к Столыпину на основании всего одной книги – «Нечистая сила», потому что в «На задворках великой империи» он практически не появляется. Или появляется, но чисто номинально. Я думаю, что из всей русской оппозиции – что левой, что правой – наиболее ошибочным и наиболее апологетическим, комплиментарным отношением к Столыпину был известен Солженицын. Как мне кажется, он даже проводил в нем какие-то аналогии с собой, хотя гораздо больше был похож на Ленина из своего «Ленина в Цюрихе». Столыпинские главы из «Августа четырнадцатого», по-моему, худшие там, хотя они содержат весьма ценные сведения, которые больше в это время было негде взять. Но тут уж ничего не поделаешь – Александр Исаевич вообще любил личности авторитарные.
