Понимаете, говорить «писателю нужно» — это то же самое, что и говорить «писатель должен». Да никому он ничего не должен, в общем. Конечно, за талант спросится, но не вы талант давали, не вам с него и спрашивать. Поэтому «нужен», «должен»… Пушкин скептически относился к необходимости знания философии. Он говорил: «Мы еще до этого не дожили, нам надо сначала построить общество. Вот нам сбрасывают веревку в яму, а мы сидим и спрашиваем: «Веревка — вещь какая?». Так он издевался над «любомудрами», но в принципе, почему бы всю философию не обозвать такими пустыми умствованиями? Это не очень правильно, с моей точки зрения, но объяснимо. Во всяком случае, я эту позицию могу понять. А если говорить о серьезном изучении философии, то оно писателю не вредит совершенно, потому что философия — мать всех наук. Точнее, богословие — источник философии, но и богопознание — это и есть самое общее определение науки, как мне представляется. Поэтому знание философии есть некая дисциплина мысли, некая школа мысли. Не говоря уже о том, что некоторые философы (как Ницше) были все-таки первоклассными литераторами.
Без ницшеанской афористики, без этой школы афористического стиля не было ни Розанова, ни сестер Цветаевых. Ася, кстати, первой начала писать прозу. «Дым, дым и дым» — это, по-моему, 1915 год. Не было бы и Шкловского. Мне кажется, что такой стиль мысли, ассоциативное мышление у Шкловского от Стерна, а афористика, короткие абзацы — от Розанова. И оно, конечно, имеет своим источником ницшеанскую школу, ницшеанское изложение. Потому что такая отрывочная, противоречивая, фрагментарная философия, отражающая состояние современного человека, «философия ЖЖ» — она, собственно, и начинается с ницшеанских записей, с коротких афоризмов, с дискретного слога Заратустры.