Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Не кажется ли вам странным в «Апокалипсисе от Кобы» Радзинского, что верный Фудзи решился на бунт против Кобы только накануне Апокалипсиса? Не выглядит ли долготерпение соратника неправдоподобным?

Дмитрий Быков
>250

Ну, но совершенно правдоподобно. И дело в том, что я уже писал когда-то об этом — роман Радзинского именно про Фудзи, а не про Кобу. Дело в том, что этот человек сохраняет лояльность Кобе не из любви к нему, конечно, и в общем даже не из присущей ему теории, что именно Коба при всех своих минусах и есть гарант развития России. Это была такая точка зрения, что хорош или плох Сталин, но это красный царь, и нам надо в него вцепиться, потому что без него не будет никакой России. Такая точка зрения есть. Есть она и применительно к Путину. Это довольно пошлая точка зрения, но опровергать её, по-моему, бессмысленно.

У Кобы и у Фудзи отношения совсем другие. Там не зря цитируется замечательный пассаж из Даниила Андреева, когда Фудзи подсматривает за Кобой, напитывающемся демонической энергией. Коба, Сталин — это единственное условие существования Фудзи. Фудзи вообще возможен, Фудзи что-то значит, только пока он вместе с Кобой. И немудрено, что никакие преступления Кобы — ни даже преступления против самого Фудзи — не могут его от этого питательного источника оторвать. Он как бы через него связан с мировым злом, подсасывает от него эту энергию. Не будет Кобы — не будет и всех его соратников. В конце концов, Фудзи — это просто один из бесчисленных «тонкошеих вождей», как их называл Мандельштам. Тонкошеие вожди сами по себе никакого легитимного значения не представляют, и поэтому, конечно, они будут поддерживать своего божка, даже когда этот божок начнёт их тасовать.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Не могли бы вы посоветовать книги похожие на трилогию Эдварда Радзинского «Апокалипсис от Кобы»?

Знаете, трудно. Но моральный климат 30-х точнее других раскрыли Нароков в романе «Мнимые величины», Головкина-Корсакова в «Лебединой песне» (она же «Побежденные») и Виктор Серж в «Деле Тулаева». Вот так, наверное, вот эти три книги раскрывают главные синдромы; то, как «апокалипсис от Кобы» действует.

Понимаете, кто написал четыре миллиона доносов?— роковой вопрос, но это делается очень просто. Людям достаточно разрешить быть свиньями, и они кидаются в это с остервенением. Это для того чтобы культурные растения вырастить, нужно усилие, а для того чтобы засадить сад сорняками, достаточно разрешить им это делать. Достаточно вытоптать культурные растения. Вот об этой…

Каким образом происходит перевоплощение авторов в героев?

Я не верю в перевоплощение авторов в героев. Мне известны очень многие примеры, когда это было. Примеры, когда у Горького появлялись стигмы под действием его собственной прозы. Там его один герой убивал жену ударом в печень. И он, пока это описывал, у него на печени появился гигантский кровоподтек, в области печени на животе. Или Флобер, который испытывал рвоту и тошноту, головокружение, описывая симптомы отравления Эммы Бовари.

Но мне кажется, что это какие-то крайние случаи, какая-то избыточная эмпатия. Писатель ни в кого не перевоплощается. Так мне кажется. Перевоплощается актер. Чудеса такого перевоплощения бывают. Но писатель — профессия принципиально другая. Мне кажется, он…

Не могли бы вы рассказать о фильме «Покаяние» Тенгиза Абуладзе? И что вы думаете обо всей трилогии «Мольба» — «Древо желания» — «Покаяние»?

Мне очень не нравится, резко не нравится «Мольба» — при том, что это очень красивое и, как сказал Андрей Смирнов, статуарное кино. Мне представляется всё же, что «Мольба» — это скорее такой формальный экзерсис с характерной для тогдашнего кинематографа национального такой некоторой лирической напыщенностью. Особенно это характерно, пожалуй, для замечательного фильма (именно замечательного фильма), тогда же снятого фильма Параджанова «Саят-Нова», более известного как «Цвет граната». Мне кажется, что у Параджанова лучше — просто потому, что формально интереснее. А мне «Мольбу» смотреть довольно скучно, надо сказать. Хотя, правду сказать, мне и «Цвет граната» нелегко давался. Великий…

Не могли бы вы рассказать о Пере Лагерквисте?

Понимаете, какая штука? Норвежская, шведская, в целом скандинавская литература в XX веке переживала примерно то же, что переживала и русская: это было воспроизводство гениальной вспышки на рубеже веков более простыми средствами. Там были действительно выдающиеся поэты и выдающиеся прозаики тоже (в меньшем количестве), но такой вспышки, как Ибсен, Стриндберг, Лагерлеф, ещё несколько имен можно назвать, начиная с Андерсена, если уж на то пошло,— такой вспышки датская, норвежская, шведская литература не переживала. Либо были выдающиеся детские тексты (это в первую очередь Линдгрен и Янссон), либо были замечательные стихи, но по большому счету это было воспроизводство: труба пониже и дым…

Если злое окружение воспитывает в человеке характер, делает его личностью, можно ли сказать, что для развития человечества злой человек ценнее доброго?

Нет, он, конечно, не ценнее, потому что «нельзя воспитывать щенков посредством драки и пинков»,— сказал Сергей Михалков, но я все-таки думаю, что благотворность умных эпох не следует недооценивать. В свое время Томас Манн в любимом моем произведении «Роман одного романа», я сейчас ссылаюсь на эту цитату, говорит, что времена абсолютного зла, как например, фашизм, нравственно благотворны, они позволяют определиться. Вот больные времена определиться не позволяют, но когда перед тобой бесспорное, абсолютное зло, на фоне которого даже Сталин добро — помните, говорил Черчилль, что «против такого ада, как Гитлер, я буду на стороне Сталина; более того, если против Гитлера будет…

Есть ли авторы осмыслившие Великую Отечественную войну с христианской точки зрения?

Нет таких авторов. Наверное, ближе всех подошел Виктор Франкл, но у него не христианская философия. Есть ли христианское произведение о Великой Отечественной войне? Она находится с христианством в слишком сложных отношениях. Не написано такой темы. Вот с точки зрения иудейской веры Холокост осмыслен многократно. А с точки зрения христианства нет. И в кино такого нет. Близок к этому «Мир входящему» Алова и Наумова. «Прокляты и убиты» Астафьева – тоже не об этом. Пытаюсь вспомнить: у Гроссмана нет этого.

Я пытаюсь найти произведения Войно-Ясенецкого, которые было бы можно интерпретировать. Но, понимаете, он Сталинскую премию получил за «Очерки гнойной хирургии». Его публицистика и…