Можно ли сказать, что человечество раскололось на «мир для меня» и «я для мира»?

Резко снизилась, да. Это объясняется довольно просто. Секты расцветают обычно в период застоя, в период, когда культурная жизнь, духовная жизнь общества, надстройка его (простите за марксизм) очень жива и активно развивается, а всё, что касается жизни политической, находится в глубокой стагнации. Для заморозков секты не характерны, потому что во время заморозков духовная жизнь общества спит. Секты расцветают, как в русском Серебряном веке. Секта — это элемент народного творчества. А во время заморозков всё общество является одной тоталитарной сектой и поклоняется одному божку, а потом пытается понять, как это оно так могло. Сталину так поклонялись. Всё общество было огромной…

Видите ли, люди, по крайней мере 90 процентов их, я думаю, они сами по себе ни хороши, ни плохи; они — как камни в воде, понимаете, меняют цвет в зависимости от среды. И количество приличных людей в обществе или во всяком случае людей, которые не позволяют себе прямого свинства или делают гадости без удовольствия, назовем это так, их количество меняется. Оно очень зависимо. И особенно в России оно очень зависимо от среды, потому что внутренние убеждения недостаточно крепки, недостаточно прочны. И одни и те же люди в семидесятые годы ведут себя совершенно по-обывательски, в восьмидесятые становятся политическими активистами и демократами, в девяностые резко мигрируют в сторону…

Да, конечно. Не просто возможна. Как вот Павел Мейлахс написал, что настоящий подвиг не имеет смысла, не имеет цели, точно также и настоящая элитарность не имеет ни бонусов, ни преференций. Это элитарность, которую демонстрировала Ахматова («Первые да будут последними»). Это не столько баблократия, сколько меритократия. Настоящая элитарность не зависит от статуса. Это элитарность поведения, элитарность богоизбранности; элитарность, которая предопределяет всю жизнь, потому что это притягивание к себе постоянно каких-то либо драм, либо ключевых, типических ситуаций. Настоящая элитарность не зависит никоим образом ни от денег, ни от положения. Она, скорее всего, заключена в…

Нет! К сходному может. И даже… Как вам сказать? Ну, привёл же он к массовым истреблениям во время Великой французской революции, хотя там слишком многое на это наложилось. Но я не думаю, что просвещение способно привести к массовым убийствам. Скажем иначе: массовые убийства во время просвещения возможны как эксцесс, но не как норма. То есть это зигзаг истории опять. А в норме просвещение всегда приводит к гуманизации общества. Оно оклеветано страшно. Все разговоры, что «без Бога — не до порога», что без Бога можно построить только авторитаризм, что только религиозное общество имеет право на существование и так далее — это всё, простите, горбатые отмазки. Религия к государству не должна…

Должен вас утешить: никуда христианство не денется. Оно может угаснуть организационно, но в сердцах оно будет теплиться вечно, потому что душа по природе христианка. И, может быть, для христианства иногда бывает полезно побыть в катакомбах, помните, как Слепакова:

Полежи под могильною сенью
И себя приготовь к воскресенью.

Поэтому здесь возможны варианты. Возможны новые гонения на христианство, возможно засилье иных религий и иных вер, возможны новые расколы. Я думаю, что российскому государству предстоит долгий путь во искупление многих сегодняшних безобразий. И много тоже новых расколов и исторжений из себя очень многих людей. Но при этом я верю в то, что…

Конечно, продиктована. Надо сказать, что любимым писателем Шекли, Азимова и, уж конечно, Кларка был в детстве Ницше. Потому что он предугадал эру, когда человек шагнет за пределы обязательного, когда он станет хозяином своей судьбы. У Ницше очень много мыслей о том, что человек рожден пересоздать себя. Его формулировка: человек — это усилие быть человеком. И вот эта идея пересоздания, идея скачка, прыжка,— она удивительно точно почувствована его интуицией. Иной вопрос — конечно, на этом пути есть риски. Но, как правильно совершенно сказал Томас Манн о том же Ницше: «Если эта нация не умеет ценить своих титанов, пусть она их больше не производит».

Очень симптоматично, что Ницше…

Ну, видите ли, это такая вот интересная особенность Советского Союза (о чем мы тоже, кстати, с Шахназаровым говорили): Советский Союз как наднациональный проект сложный был довольно щеляст, он предоставлял возможности найти нишу. И вот действительно, если у вас по тем или иным причинам остросоциальная картина или эстетская картина, или протестная картина не могла быть снята на «Мосфильме», вы могли её снять в Украине; а если у вас не получалось в Украине, вы могли её снять в Армении, в Азербайджане.

Ну, действительно у меня много друзей из Баку. В частности, Саша Альшванг, ныне проживающему в Штатах. И хотя мы оба в 80-м году были молодыми людьми (ну, Альшвангу — лет девятнадцать, а мне —…

Почему она сейчас становится модной, я не знаю. Но знаю одно: сегодня самая модная тема, самая опасная и самая важная — это тема преобразования общества. Преобразование общества сверху — отсюда Екатерина, самая модная императрица, ну и преобразование общества снизу. Вот думают: да, декабристы вышли на площадь, и все пытаются скомпрометировать этот выход на площадь, сказать нам, как это плохо, что они на площадь-то вышли, как было бы хорошо, если бы они сидели по казармам и там бы занимались шагистикой с солдатами, и объясняли бы солдатам, что надо умирать за отечество и ничего не требовать от него. И как было бы хорошо, если бы Рылеев, которой вообще был гражданский человек, занимался бы своей…

Нет, ребенок трикстера — это как сын Одиссея Телемак, это такая фигура фаустианского свойства. Во всяком случае, он задумчив, меланхоличен, и у него чаще всего не получается то, что так легко получалось у радостного и в каком-то смысле авантюрного папы. Наоборот, сын трикстера, как правило, задумывается о последствиях, он не может быть странствующим мыслителем и становится одиноким профессионалом. В жизни, во всяком случае, почти всегда бывает так. Большинство трикстеров-шестидесятников, которых я знал, породили мрачных восьмидесятников. Это довольно распространенная практика.