Вот Жолковскому принадлежит мысль о том, что при Лимонове нельзя было врать. Если вы оказывались в его присутствии, вы говорили о себе правду. Потому что сам он был до того органичен и сделал свою жизнь главным своим письменным инструментом… Он не исписал себя, по сути дела – он истер себя о доску, как грифель. Лимонов настолько честен, что рядом с ним не получается лгать. Поэтому почитать его детям было бы очень полезно.
Я не думаю, что для кого-то из них так привлекательно сексуальное (если, конечно, не тыкать в нос самыми сексуальными, самыми эротическими рассказами Лимонова. Я-то как раз думаю, что Лимонов – писатель довольно целомудренный. Вся физическая сторона любви ему в тягость. Он любил одну женщину, любил ее безумно. Потом прибавились и другие. После этого ему все остальные были отвратительны. Да и сама идея секса без любви отвратительна. Потому что Лимонов – это не про секс. Лимонов – это про честность, одиночество, свободу, про вынужденное превращение доброго и мягкого юноши в железного героя, в мужчину.
Лимонов – это про мучительную операцию, производимую над самим собой, отсекание всяческих крайностей, привязчивостей, всяческой советскости, кстати. Лимонов – это такой гений проживания жизни и рассказывания о ней. Помните, «жизнь, чтобы рассказать о жизни» у Маркеса?
Поэтому Лимонова полезно и необходимо читать детям. Я думаю, что членство в его партии было не то чтобы полезно, но важно: оно воспитывало их в нонконформизме, а нонконформизм – это самая нужная штука. Как он сам объяснял: «Умение в перестроечной России крикнуть: «Завершим реформы так – Сталин, Берия, ГУЛАГ22», вне зависимости от содержания этого выкрика провоцирует вас на наличие собственного мнения.
