Войти на БыковФМ через
Закрыть

Что бы вы посоветовали почитать мальчику-мизантропу?

Дмитрий Быков
>250

Вот здесь, видите, я могу посоветовать. Но как бы лечение не оказалось страшнее болезни. Вашему мальчику-мизантропу я могу посоветовать книгу, от которой он не оторвется. Более того, после которой он будет читать очень много, после которой, в пожалуй, в его сознании даже произойдет переворот. Но хотим ли мы этого? Ведь это книга с неочевидными последствиями.

Если мальчику в 13 лет подкинуть «Пол и характер» Отто Вейнингера. При этом, если мальчик является мизантропов, после нее он может стать еще и женофобом. Книжка очень провокативная, очень умная и очень опасная. Не зря автор застрелился в 23 года. Может ли это вызвать у него интерес к чтению? Да, почти наверняка вызовет. Но опять-таки, но подвинется ли эта ситуация в другую сторону.

Мальчик-мизантроп – это ситуация, с одной стороны, очень перспективная, потому что из мизантропии почти всегда вырастают филантропы и наоборот. Из мизантропии всегда вырастает любовь и интерес к людям. Это такая корь, которой надо переболеть. Надо подбрасывать соответствующие книги. Как мне Роберт Шекли говорил: «Я в 14 лет прочел «Так говорил Заратустра», мне очень понравилось. До этого читал мало, а стал увлекаться чтением после Ницше. Я говорю: «Да как подростку вообще можно читать Ницше?» Он отвечает: «Да в и том-то и дело, что только подростку и можно его читать. В 15 лет читать Ницше уже смешно, а в 14 – самое оно».

Наверное, да. Если мальчику вашему подкинуть «Так говорил Заратустра», он прочтет ее с удовольствием и наслаждением. А что будет потом? Можно, опять же, в качестве компромиссного варианта подкинуть ему Луи-Фердинанда Селина. Это самый мизантропический европейский писатель. У него это тоже плохо кончилось: это привело его к коллаборационизму, оправданию фашизма, он антисемит был страшный. Но бог с ним, это вообще сильный писатель. Можно даже вашему ребенку в 13 лет подкинуть рассказы Лимонова – «Коньяк Наполеон», «Отель в Венеции», «Американские каникулы». Подкинуть ему то, что сам Лимонов в надписи на книге, подаренной мне, назвал «густопсовым поздним Лимоновым». Такой действительно Лимонов в полном владении своих способностей. Лимоновские новеллы будут, пожалуй, посильнее его романов, они жестче написаны. Подкиньте мальчику «Американские каникулы» или этот рассказ про Шемякина на Диком Западе. Посмотрим – мальчик прочтет не отрываясь. Но если он начнет систематически читать Лимонова, совершенно не факт, что он сделает его добрым и умным. Хотя Лимонов, конечно, полезный писатель.

Понимаете, какая вещь? Если уж до конца называть вещи своими именами – заставить подростка читать не трудно. Это можно  сделать с помощью провокативной литературы – той, которая провоцирует на серьезные и непраздничные размышления о мире. Но черт его знает, хотим ли мы получить такого подростка? Хватит ли у противоядия – любви и семейного благополучия, чтобы он не поехал крышей в кризисный, переходный возраст. Увлечь человека процессом мысли – не большая проблема. Но ведь это как в фильме Киры Муратовой «Короткие встречи», где героиня воспитывала приблудившуюся девочку. Она там говорит: «Вот я книжки стала читать, так мне с прежними скучно, а к вам я не приблудилась». Красивая такая девушка, видно, что умная. С мальчиками ей скучно, а интеллектуалы все равно ее в свой круг не берут. Поэтому как бы не случилось межеумочного такого варианта. Но это, понятное дело, издержки. Если вы хотите, чтобы ребенок читал, это не проблема.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Кто из современных авторов может стать классиком, которых будут читать через лет сто?

Алексей Иванов, я думаю; по крайней мере, с «Ненастьем», а, может быть, «Блуда и МУДО» и «Географ глобус пропил». У Иванова, безусловно, есть такие шансы. Из поэтов; безусловно, Найденко. У Иры Евса, кстати, харьковчанки замечательной есть шансы. У нее замечательные есть стихи, да и человек она такой, вполне соответствующий своему поэтическому уровню. У Лимонова, я думаю, бессмертие такое довольно-таки гарантированное есть. Он совсем рядом ушел, и думаю, что он себя в литературу впечатал, и не рядом с Селином, а где-то повыше. А вообще это ведь вещь совершенно непредсказуемая. Мы кого-то из гениев, ныне живущих, совершенно не знаем сегодня. Я в этом уверен. Я уверен, что долго будут читать…

Любой ли читатель и писатель имеет право оценивать философов?

Вот Лев Толстой оценивал Ницше как «мальчишеское оригинальничанье полубезумного Ницше». Понимаете, конечно, имеет. И Толстой оценивал Шекспира, а Логинов оценивает Толстого, а кто-нибудь оценивает Логинова. Это нормально. Другой вопрос — кому это интересно? Вот как Толстой оценивает Шекспира или Ницше — это интересно, потому что media is the message, потому что выразитель мнения в данном случае интереснее мнения. Правда, бывают, конечно, исключения. Например, Тарковский или Бродский в оценке Солженицына. Солженицын не жаловал талантливых современников, во всяком случае, большинство из них. Хотя он очень хорошо относился к Окуджаве, например. Но как бы он оценивал то, что находилось в…

Как вы думаете, концовка «Темной башни» Стивена Кинга — это отсылка к притче Ницше о вечном возвращении и к мифу о Сизифе?

Миф о Сизифе, абсурдность человеческого бытия не имеет ничего общего, я уверен, с «Темной башней». Потому что миф о Сизифе доказывает бессмысленность и героизм человеческого существования, а «Темная башня» Кинга доказывает конечность и замкнутость мира, его какую-то странную интуицию о том, что пройдя путь, возвращаешься к началу. Это та же мысль, что и у Стругацких падающие звезды: это люди, которые упали с края мира, но попали в него же. Так мне кажется. Хотя я не исключаю, что Кинг читал Ницше, но, наверное, он его весьма поверхностно усвоил, как вся американская массовая культура. Я помню, как Шекли говорил мне в интервью: «Ницше — хорошее чтение для 14 лет. В 15 его читать уже…

Можно ли сказать, что книга Айзека Азимова о роботах «Я, робот» продиктована идеями Фридриха Ницше?

Конечно, продиктована. Надо сказать, что любимым писателем Шекли, Азимова и, уж конечно, Кларка был в детстве Ницше. Потому что он предугадал эру, когда человек шагнет за пределы обязательного, когда он станет хозяином своей судьбы. У Ницше очень много мыслей о том, что человек рожден пересоздать себя. Его формулировка: человек — это усилие быть человеком. И вот эта идея пересоздания, идея скачка, прыжка,— она удивительно точно почувствована его интуицией. Иной вопрос — конечно, на этом пути есть риски. Но, как правильно совершенно сказал Томас Манн о том же Ницше: «Если эта нация не умеет ценить своих титанов, пусть она их больше не производит».

Очень симптоматично, что Ницше…

Можно ли назвать Мережковского русским Ницше? Верно ли, что противопоставление природы и культуры, органики и искусства — есть фашизм?

Конечно, это некоторые пролегомены к фашизму. Впервые это противопоставление (такой quantum satis) появляется, конечно, у Шпенглера в «Закате Европы», во втором томе особенно. Я Шпенглера очень не люблю, потому что само противопоставление цивилизации и культуры, которое назрело тогда, о котором многие говорили,— это, мне кажется, глупость. Я думаю, что два человека — Шпенглер и Гумилёв — больше всего сделали для того, чтобы эта глупость вкоренилась. Дикость и варварство стали этим людям казаться утверждением самобытности, пассионарности, усталости от цивилизации.

Вспомним, когда Курт Ван в начале «Городов и годов», в начале войны кричит Андрею Старцову: «Всё, Андрей,…

Является романтизм источником национал-социализма? Не могли бы вы назвать литературные произведения, которые начинаются с романтизма, а кончаются фашизмом?

Произведения я вам такого не назову, но «Рассуждения аполитичного» Томаса Манна — это книга ницшеанца и в некотором отношении романтика, и в этой книге проследить генезис фашизма проще всего. Слава богу, что Томас Манн благополучно это заблуждение преодолел. Связь романтизма и фашизма наиболее наглядно показана в «Волшебной горе»: иезуит Нафта высказывает там очень многие романтические взгляды. Наверное, у Шпенглера можно найти очень многие корни фашизма и последствия романтизма. Противопоставление культуры и цивилизации, безусловно, романтическое по своей природе. То колено, тот сустав, где романтизм соединяется с фашизмом, проще всего обнаружить у Ницше, потому что… Я прекрасно…

Каких авторов вы порекомендовали бы для укрепления уверенности в себе?

Домбровского, Лимонова, Драгунского (и Виктора, и Дениса) – людей, которые пишут о рефлексии человека, вынужденно поставленного в обстоятельства большого испытания, большой проверки на прочность. Вот рассказ Виктора Драгунского «Рабочие дробят камень». Денис Драгунский вообще весь способствует воспитанию уверенности в себе. Ну как «воспитанию уверенности»?» Видите, Денис вообще, на мой взгляд, великий писатель, сегодняшний Трифонов.

Я знаю очень мало примеров (наверное, всего три), когда литературный талант отца так полно воплотился в детях. Это Драгунский – Виктор, Ксения и Денис. Это Шаровы – Александр и Владимир. Это Радзинские – Эдвард и Олег. Потому что Олег и Эдвард…