Гамсун в России имел, на мой взгляд, многочисленных поклонников и очень мало продолжателей. Именно потому, что Гамсун — скандинав. Он настоящий скандинавский автор со всем набором качеств и увлечений скандинава. И такие книги, как «Пан» или «Мистерии» (я уж не говорю о «Плодах земли»), могли быть написаны только в Дании, Швеции или Норвегии. Правду сказать, я большой нелюбитель Гамсуна, любимого писателя моей бабушки. Кроме «Голода» ничего не люблю у него. Куприн считал себя гамсунианцем, но он гораздо талантливее, что там говорить. Ну и концепция лейтенанта Глана, природного человека, обреченного убить возлюбленную или себя, мне неинтересна совсем. Трудно сказать, кто может считаться полноценным продолжателем Гамсуна в России. Обожателем и главным пропагандистом Гамсуна в России был мой любимый писатель Константин Сергиенко — очаровательный человек, кстати, большой друг и в каком-то смысле духовный отец Алексея Паперного, выдающийся писатель, воспитавший своим «Кеесом Адмиралом Тюльпанов» целое поколение. И действительно первоклассный литератор, но вот его любовь к Гамсуну, когда у него даже девушки-старшеклассницы Гамсуна читают, — это мне кажется издержкой вкуса.
Гамсуна читать полезно, он увлекательный, очень остроумный. У него герои довольно привлекательные, хотя и очень умозрительные. Я думаю, что русская гамсуниана осталась на уровне паралитературных сочинений типа «Гнева Диониса» или «Ключей счастья». Болезненная озабоченность проблемами эротики с серебряным веком сыграла злую шутку. Ну а поздний приход Гамсуна к фашизму был предопределен и его определенной мизогинией, культом мужественности и культом той самой природности. Это опасные вещи, они плохо довольно кончаются. Хотя зачеркивать на этом основании литературное творчество Гамсуна — это, конечно, не повод.