Я познакомился вчера с Юрой Троицким, Юрием Львовичем — человеком, который приехал из Новосибирска, который работает в РГГУ и который занимается довольно детально и долго методологией преподавания истории. Так он вообще выдумывал штуку, такую компьютерную программу, которая позволяет вычленить в каждом событии четыре уровня. Уровень первый — фактический — то есть то, что собственно есть. Уровень второй — исследовательский. Уровень третий — мифемный, мифологический. И уровень четвёртый — пропагандистский, идеологический.
Я рассказываю сейчас довольно бледно. Это надо, чтобы он показывал эту программу. Вы закладываете туда событие, информацию, а программа расчленяет и выделяет, какой процент истинности, то есть находит источник сразу, смотрит отражения этого источника, сколько раз это переврано. Эта программа могла бы быть бесценной, и она очень хорошо боролась бы с мифологизацией сознания. Вот заложи туда славянского мальчика — и она всё это расчихвостит.
Более того, эта программа подбирает архетип. Например, он закладывает туда подвиг Сусанина. Эта часть его программы очень хорошо продумана по обучению истории. Выясняется, что подвиг Сусанина очень хорошо укладывается в архетип вассальной жертвы, миф каковой присутствует почти во всех идеологиях мира. Я, кстати, думаю, что и Жанна д'Арк отчасти в это укладывается. Но про Жанну д'Арк мы знаем больше, а про Ивана Сусанина у нас есть прописью один документ, где он упоминается, а всё остальное — вымысел. Уже в XVII веке было понятно, что Иван Сусанин — абсолютно мифологизированная фигура. Он существовал реально, но всё, что вокруг него наворочано и надумано — это, конечно, результат очень долгой идеологической обработки.
Мне ужасно понравилась методологическая система. Кстати говоря, сейчас очень многие спрашивают к 1 сентября, а есть ли какие-то новые методики, есть ли открытия в работе учителя. То, что предлагает Троицкий — это безусловное открытие. Я пролистал, кстати, довольно подробно просмотрел его пособия по Великой Отечественной войне, где он привлекает огромное количество документов: немецких дневников, писем, американских историков, российских писем и дневников военнослужащих, тексты сталинских приказов, тексты симоновских дневников и мемуаров — и из этого складывается очень объёмная картина. Там нет дидактики, там нет риторики. Там есть факты, из которых учащиеся вольны делать собственные выводы, иногда полярные. Это такая, я бы сказал, принципиально антидидактическая модель преподавания. Если бы кого-то сегодня заинтересовала эта методика… Я вижу, что он устал уже биться в стену.
Мы всё думаем: а как преподавать историю? Вот Николай Кузин — тоже очень замечательный историк, мой коллега по «Золотому сечению» — придумал такой своего рода статистический метод. Он предлагает детям тезис, а рядом цену вопроса — количество человеческих жизней, которыми за это было заплачено. Индустриализация — пожалуйста. Коллективизация — пожалуйста. Великая Отечественная война — пожалуйста. То есть затраты человеческие — поскольку есть, кстати, очень подробные и опубликованные работы Владимира Алихмана о динамике людских ресурсов в XX веке, и тоже они в открытом доступе находятся. Есть такой метод.
Но мне представляется, что в нынешнем предельно идеологическом преподавании просто глотком воздуха было бы вот это (не постыжусь сказать) открытие Троицкого. Он предлагает, кстати, включать очень активно и смеховые компоненты: карикатуры, лубки, сатиру всякого рода. Ну, это бахтинская такая ересь, сказал бы я. Но на самом деле это, может быть, и великая мысль тоже, ведь без бахтинской карнавализации, без изучения смеховой культуры эпохи невозможно о ней рассказать. Понимаете, невозможно без «Окон РОСТА» рассказывать о гражданской войне, невозможно без анекдота рассказывать о периоде застоя. Синявский говорил: «Два главных вклада России в культуру XX века — это блатная песня и анекдот». Больше этих жанров нет нигде. Поэтому я думаю, что в сегодняшнем, как вы совершенно правильно пишете, «промывании мозгов» педагогические методики могли бы быть интересными.